Женщина в белом. Уилки Коллинз
снова остановился и мало-помалу подошел к ней совсем близко. Если до этого у меня и были сомнения, то теперь их не стало. Передо мной – у могилы миссис Фэрли – стояла та, которую я встретил тогда в полунощный час на безлюдной большой дороге.
– Вы вспомнили меня? – спросил я. – Мы встретились глубокой ночью, и я помог вам добраться до Лондона. Вы, конечно, этого не забыли?
Ее черты смягчились, вздох облегчения вырвался из ее груди. Я увидел, как воспоминание начало медленно выводить ее из мертвенного оцепенения, которым испуг сковал ее.
– Не пытайтесь пока что говорить со мной, – продолжал я. – Сначала придите в себя, сначала убедитесь, что я вам друг.
– Вы очень добры ко мне, – прошептала она. – Так же добры, как тогда.
Она замолчала, я тоже молчал. Я не только хотел дать ей время прийти в себя – мне самому надо было собраться с мыслями.
В тусклом, мерцающем вечернем свете эта женщина и я – мы встретились снова, над чужой могилой, мертвые лежали вокруг, пустынные холмы обступали нас со всех сторон. Час, место, обстоятельства, при которых мы теперь стояли лицом к лицу в сумрачном безмолвии этой унылой ложбины, вся дальнейшая жизнь, зависящая от каких-то случайных слов, которыми мы обменяемся, сознание, что, насколько мне известно, все будущее Лоры Фэрли обусловлено тем, заслужу я или нет доверие несчастной, которая стояла, дрожа от испуга, у могилы ее матери, – все это грозило лишить меня спокойствия и самообладания, от которых зависел мой дальнейший успех. Сознавая это, я приложил все силы, чтобы взять себя в руки, я сделал все возможное, чтобы эти несколько минут раздумья послужили на пользу.
– Вы успокоились? – спросил я, как только решил, что можно обратиться к ней. – Можете ли вы говорить со мной, уже не боясь меня и не забывая, что я вам друг?
– Как вы попали сюда? – сказала она, не обратив внимания на мои слова.
– Разве вы забыли, что, когда мы виделись в последний раз, я сказал вам о моем отъезде в Кумберленд? С тех пор я здесь, я живу в Лиммеридже.
– В Лиммеридже! – Бледное ее лицо оживилось, когда она повторила эти слова; блуждающие глаза остановились на мне с внезапно пробудившимся интересом. – Ах, как вы счастливы там, наверно! – сказала она, глядя на меня уже без тени прежнего испуга.
Я воспользовался тем, что в ней снова пробудилось доверие ко мне, чтобы рассмотреть ее лицо с вниманием и любопытством, от чего я ранее удерживался из осторожности. Я смотрел на нее, полный воспоминаний о другом прелестном лице, которое там, на озаренной луной террасе, напомнило мне ее лицо. Тогда в мисс Фэрли я увидел роковое сходство с Анной Катерик. Теперь, когда перед моими глазами было лицо Анны Катерик, я видел ее сходство с мисс Фэрли, несмотря на некоторую разницу в их внешности. Те же черты лица, та же фигура, тот же цвет волос, то же нервное подергивание губ, тот же рост, стан, поворот головы. Они были разительно похожи, более похожи, чем я ранее предполагал. Но на этом их сходство кончалось и начиналось различие в отдельных подробностях.