Скрытые корни русской революции. Отречение великой революционерки. 1873-1920. Екатерина Брешко-Брешковская
спрашивали, что мне нужно от этого человека, и мне приходилось выдумывать объяснения. Наконец я нашла его дом. Дверь была заперта. Я долго и громко стучала. Наконец мне открыли. Передо мной стоял огромный крестьянин, полный энергии. У него было багровое лицо, нечесаные волосы и черные горящие глаза. Оказалось, что он был изрядно пьян и спал, а кроме него, в доме никого не было – день был выходной. Хозяин сразу же сказал, что жены нет дома. Я сказала ему, что подожду, и вошла. Мы сели на лавку. Я начала разговор.
– Слышала, – сказала я, – что вы хорошо знаете о том, что тут происходит, что защищаете права рабочих и говорите умные речи на сходках.
Мой собеседник улыбнулся:
– Я всегда готов на все, но меня никто не поддерживает. Люди боятся. Когда начальство кричит на них, они робеют и замолкают.
Он пришел в возбуждение и принялся рассказывать о своих подвигах в фабричных конторах и на сходках. Но затем его глаза потускнели; он стал говорить медленно и повторяться. Когда я встала, чтобы уйти, он снова возбудился и, поспешно достав из-под скамьи бутылку, поставил на стол два стакана и стал уговаривать меня остаться и выпить с ним.
– Спасибо, – сказала я, – но сегодня слишком жарко. Я зайду в другой раз, когда хозяйка будет дома. Тогда мы выпьем все вместе.
Он настаивал, чтобы я осталась, но, когда я протянула руку, вежливо пожал ее и проводил меня до двери. Я не хотела связываться с таким невоздержанным человеком, поскольку опасалась неосторожных поступков.
Домой я вернулась в сильном разочаровании, так как в своем энтузиазме и нетерпении хотела поскорее найти тот слой людей, в котором уже зрело осознание неизбежного протеста. Я хотела, чтобы крестьяне поняли: следует вести не местную борьбу против уже известных врагов, а всеобщую борьбу против верховной власти.
Дольше оставаться в Смеле казалось бессмысленным, хотя мы уже полюбили людей, которые прощали «орловчанкам» все их странные выходки. Мы с Машенькой уже придумали предлог для расставания и ждали только возвращения Стефановича, чтобы уйти вместе с ним. Однажды в нашей комнате неожиданно появился юноша в городском платье. Он прибыл из Киева с паролем и сообщением, в котором мы предупреждались, что наше место жительства и маршрут известны жандармам и что нас уже выслеживают. Во время одной из поездок в Киев Стефанович оставил наш точный адрес в кабинете у Лури. Полиция обыскала кабинет и забрала все бумаги, а Лури был арестован, хотя вскоре сбежал и скрылся за границей. После этого наши киевские товарищи послали нам срочное предупреждение и немного денег, сообщив, что Стефанович встретит нас в Черкассах.
Мы быстро собрали мешки и объяснили хозяевам, что нам предложили выгодную работу в другом месте. С мешками за плечами пошли на базар, где всегда можно было найти извозчика, готового везти пассажиров в Черкассы. Мы нашли одного, который возвращался налегке, и он с готовностью согласился взять нас. Я была довольна, что мы с Машенькой едем одни. Мы заплатили по рублю каждая. Мы ехали без остановок, по пути никого не встретили и в Черкассах были к вечеру. Остановившись