Не все переплывут реку. Николай Шмагин
была на высоте, и выдавала на-гора секреты жизни писательских семей. Да и Ольга, моя жена, знала толк в литературе, так как работала много лет заведующей в книжном магазине, много читала и разговор поддержать могла, как никто. Пили чай с вареньем разных сортов, отдавая особое предпочтение земляничному варенью, или «царскому», сидя на уютной веранде и поглядывая на резвящихся вокруг них Кирюшу с Ирочкой.
Алевтине Петровне было приятно и тепло в нашей компании. Незаметно для себя разговорившись, она как-то поведала нам о том, что Боря с Танечкой учились вместе в одной школе, в одном классе. Сидели на одной парте. После школы поступили в химико-технологический институт, окончили. Всегда они были вместе. Никогда не ругались. Поженились.
– Мы сначала жили бедненько, даже кольца на свадьбу им пришлось купить простые, на золотые денег не хватило.
– Не в деньгах счастье, – скрасила эту часть ее рассказа Виктория Семеновна.
– Конечно, вы правы. Это из-за чудного Бориного характера мы так дружно живем, – улыбалась Алевтина Петровна, хитро поглядывая сквозь очки на слушающих ее необычный рассказ соседей. – Он и мухи-то никогда не обидит, не то, что людей. Всегда в работе, в заботах о семье. Я иногда думаю, за какие такие заслуги бог приблизил нам сначала этого мальчика, выросшего затем в такого мужчину.
– Да, Борис человек неординарный, – кивал я солидарно со всеми головой, не зная, что бы возразить для разнообразия. – Не надорвался бы только. Хотя, он мужик здоровенный, как дуб. На сто лет хватит.
Как-то раз деятельная и заботливая, но острая на язык жена очень точно окрестила висящую в гамаке Татьяну бледной немочью. С тех пор мы ее так и называли в своем кругу.
Ольга смеялась вместе со всеми, поддерживая беседу и поглядывая на мужа. Он прав, как всегда. И следила за сыном, не переутомился бы, бегая вперегонки с Ирочкой.
– Кира, пора ужинать! – возвышала она голос, и сын послушно шел к столу, за ним так же послушно шла Ирочка. Было видно, она и идет такой же походкой, как он.
И нам казалось, что детская парочка чем-то напоминает Бориса с Татьяной. Кирюша такой же битюжок, а Ирочка – бледная и прозрачная, как Танечка.
– Надо же, как они подружились. Может быть, как мои Борис с Таней будут, чем черт не шутит, – заметила Алевтина Петровна, уважительно поглядывая на видную, породистую маму Кирилла, не забывая при этом улыбнуться и солидному папе сквозь очки.
Виктория Семеновна согласно закивала головой в ответ. Она не возражала. Чего тут скажешь, это было бы просто замечательно.
Мое воображение тут же нарисовало картину, в которой взрослый и плечистый Кирилл качает в гамаке сонную прозрачную Ирочку, или мчится на велосипеде ей за ягодами на станцию, и мне стало не по себе. Мы с женой переглянулись, и я понял, что она подумала о том же.
Пару раз мы встречались все вместе, и даже пообедали сначала у них, потом они у нас, пообщались, попили чайку с вареньицем, посмотрели по телевизору закрытие олимпийских игр, и даже взгрустнули, когда Мишка взмывал в небо.
«До