Серафима и Богдан. Вахур Афанасьев
пришлось бежать за топорами. Вскоре обрушиваются первые стропилины – и проваливается часть крыши.
На дровнях прибывает на место председатель Причудского исполкома, укутывает лошадь заставой из плотной ткани. То ли возымели действие деловитые и неторопливые движения этого низкорослого человека, то ли дошло, что волостной дом, черепичная крыша которого кусками проваливается на глазах, был, прежде всего его заботой, а не кого-либо другого, но люди успокоились. Даже вернувшийся на место пожара дурачок Онисифор угомонился вместе с уставшими от лая собаками. Тушить пожар бросили, народ собрался у ближайших домов, с покрытых дранкой крыш которых начинает капать тающий от жара снег. Бревенчатые стены закидывают снегом, обливают их водой.
Энкавэдэшники6 прибывают только утром.
Старший офицерский чин крутится вокруг пожарища и обещает расстрелять всех, кто затоптал окрестности и уничтожил следы. Но ясно одно – к лесу следы не ведут.
1 Казепель (Касепель), или Казепя – это название носят два поселения края. В книге имеется в виду деревня в Тартумаа, расположенная между Варнья (Вороньей), Софиа и Колкья (Кольки). Вторая Казепя расположена на стороне Муствеэ. (Здесь и далее – прим. автора и переводчика).
2 Чёрный Посад, Чёрные Горы, а также Черно, Черна – место, известное в Эстонии как Муствеэ.
3 Омакайтсе (Omakaitse, перев. с эст. как Самооборона) – эстонская военизированная добровольная организация, действовавшая в годы Второй мировой войны на стороне Германии.
4 Сиговица – место на озере, богатое родниками, где вода даже в лютый мороз не замерзает полностью.
5 Староверы называют и пишут имя Иисуса как Исус.
6 Их еще называли чекистами (от ЧК – Чрезвычайная Комиссия). НКВД (Народный комиссариат внутренних дел) отвечал в СССР за госбезопасность.
КОЛЬКИ
1945
Господь же шел пред ними днем в столпе облачном,
показывая им путь, а ночью в столпе огненном,
светя им, дабы идти им и днем, и ночью.
Исход 13:21
Шелестят на ветру камыши. Ясными днями солнце пригревает все сильнее, но вечером, когда стоишь на берегу по колено в снегу, когда небо за спиной переливается всеми оттенками красного, а впереди, по ту сторону озера, уже спускаются сумерки и линия горизонта больше не различима, февральский ветер быстро проникает в швы чуть большеватого овчинного тулупа, заползает снизу и сверху, заставляя напрочь забыть о наступающей весне. Не греет даже любовь.
Прикрытая ладонью папироса, горький привкус которой покусывает замерзшие губы Харитона, так и норовит потухнуть. Звук от камыша сухой, шелестящий. Интересно, а правду ли говорят о каком-то Пете Ершове? Мол, был такой мужик, очень любил по уткам пострелять. Для подманки сыпал в озеро семена