Корни. Алекс Хейли
под весом которых сгибались ветви. Но зеленые плоды были твердыми, как камни, а у тех, кто пытался их попробовать, сводило живот и начиналась рвота.
– Кожа да кости! – восклицала бабушка Яйса, прищелкивая языком каждый раз, когда видела Кунту.
Но и сама бабушка была такой же худой, как мальчик. Все кладовые Джуффуре почти опустели. Тех немногих коз, коров и кур, которых не съели и не принесли в жертву, нужно было беречь – и кормить! – чтобы в следующем году появились телята, козлята и цыплята. В пищу людей пошли грызуны, коренья и листья. Сборы начинались на восходе и заканчивались с закатом.
Мужчины отправлялись в леса за дичью, как часто делали в другое время года, но теперь им не хватало сил, чтобы дотащить добычу до деревни. Табу запрещало мандинго есть павианов, которые водились вокруг в изобилии. Не могли они касаться и птичьих яиц, и миллионов больших зеленых лягушек-быков, которые считались ядовитыми. Жители Джуффуре были правоверными мусульманами, и они лучше умерли бы, чем прикоснулись к плоти диких свиней, которые целыми стадами бродили прямо по деревне.
На верхних ветвях большого капока издавна селились журавли. Когда выводились птенцы, взрослые журавли сновали туда и сюда, принося им рыбу, пойманную в болонге. Выждав подходящий момент, старухи и дети бежали под дерево, начинали кричать и кидать вверх небольшие палки и камни. Из-за этого шума и суеты птенцы не успевали подхватить рыбу, и она падала прямо на землю. Дети дрались из-за добычи, и у какой-то семьи появлялся ужин. Если кто-то оказывался особо метким, то камень попадал прямо в неловкого, покрытого пухом молодого журавля, и тот замертво падал на землю вместе с рыбой. Тогда несколько семей могли вечером полакомиться журавлиным супом. Но такое случалось очень редко.
Поздним вечером семьи собирались в своих хижинах. Каждый приносил то, что удалось найти, – иногда попадался крот или горсть крупных личинок. Из всего этого готовили суп, щедро приправленный перцем и специями, чтобы улучшить вкус. Но подобная еда наполняла желудок, не принося ничего полезного. И тогда люди Джуффуре начали умирать.
Глава 5
Все чаще над деревней раздавался громкий женский вой. Счастливы были те, чьи дети были еще слишком малы, чтобы понимать. Даже Кунта уже понимал, что вой означает смерть кого-то из близких и любимых. Среди дня с полей стали привозить мужчин, отправлявшихся туда пропалывать посевы. Они лежали очень тихо и неподвижно.
Начались болезни. Ноги взрослых отекали и раздувались. У многих началась лихорадка – их то бросало в пот, то трясло от озноба. У детей на руках и ногах появлялись пятна. Пятна эти быстро увеличивались, раздувались и начинали мучительно ныть. Потом вздувшееся пятно лопалось, выпуская красноватую жидкость, которая сразу же превращалась в густой, желтый, вонючий гной, привлекавший мух.
Такая большая открытая язва появилась на ноге Кунты. Как-то раз он попытался побежать, но споткнулся и упал. Дети с изумленными криками подняли его. Лоб его заливала