Сыр для Принца. Post-Трагифарс. Владимир Пироцкий
думать!
Зараза лжи вползает незаметно,
под сению фальшивого покрова.
С ухмылкой подлой проникает в сердце
и в мозг, подспудно выедая душу,
улыбку юную небрежно превращая
в прогнившей краски слизь,
намазанной небрежно на Джоконду.
Все превращает в пошлость и рутину.
Тоска – взамен биения живого,
непредсказуемого счастья и несчастья.
Но стоп! Я не хочу за счастье и победу
сражаться гневно, суд вершить навеки,
пятнать себя убийством ради цели,
придуманной из зависти нещадной.
Как тот завистник мудрый, седовласый
под маской благородства, по легенде,
подсыпал яд в бокал, избрав себя мерилом,
Божественного Моцарта.
Но тише! (звучит музыка Моцарта)
Мне ненавистна фальшь,
но я готов смириться.
И просто жить, надеясь, что возможна,
когда-нибудь,
гармония в душе и пониманье
взаимное – людей, во имя жизни.
Добра во имя, истины и счастья.
К л а в д и й. Что ж, Гамлет, ты неисправим,
(в сторону)
и мы тебя пристроим, мерзкий херувим.
(громко) Вы исчерпали весь лимит доверья
и видит Б-г старался я, как мог.
Хотел помочь вам и открыть к карьере двери.
Увы, всем очевиден горестный итог.
Г а м л е т. Казалось бы, чего монарх боится?
Зачем вам видимость приличия и ложь?
Зачем вам в тогу мудрости рядиться?
Держа за пазухой на всякий случай нож.
Неужто тайный страх,
питаемый сознаньем
вины или неистребимое стремленье,
во что бы то ни стало, оказаться
властителем всего, что видит око?
Совместно – липкий страх и жажда власти,
толкают вас все дальше к преступленьям,
чтоб своего достичь и совесть как-то успокоить,
спихнув вину на ближних или дальних.
Надев личину постную святого,
с приклеенными крыльями, стремясь
любой ценой уйти от покаянья!..
(Клавдий включает большой ТВ экран, на котором транслируется матч по футболу или хоккею иногда сменяются кадры – мотогонки, коррида, скандирование трибун стадиона, праздник открытия олимпийских игр, саванна и прочее, Клавдий садится перед экраном с бокалом вина и смотрит матч и все остальное. Гамлет ходит по комнате и говорит в пространство)
В звериной простоте своей природной,
бесчувственной, готовы ради царства
и безграничной власти, скипетра и трона,
на всё – юлить, предать, куражиться,
глумиться, над смыслом и людьми.
И наизнанку
всё вывернуть, лишь только бы добиться,
того, что вожделеет в нетерпеньи
вчерашний гопник,
ловко ухвативший, за хвост удачу
и готовый вырвать, тот хвост при случае,
коль Птица счастья, удумает взлететь —
в порыве мощном, дерзком, своевольном.
Тирана