Красная комната. Пьесы. Новеллы. Август Юхан Стриндберг
и спокойным видом уселся на большом красном диване рядом с Фальком.
Разыграв для начала друг перед другом небольшую комедию на тему, что они будут пить, они в конце концов пришли к выводу о необходимости сперва поесть. Едва они принялись за еду и Фальк почувствовал, что к нему возвращаются силы, как на стол упала чья-то длинная тень, и перед ними возник Игберг, как всегда бледный и изможденный. Селлен, которому так повезло, и он при этом всегда становился добрым и любезным, тотчас же пригласил Игберга составить им компанию, и Селлена незамедлительно поддержал Фальк. Игберг начал было отнекиваться для вида, но все-таки взглянул на содержимое блюд, прикидывая, сможет ли он полностью утолить свой голод или только наполовину.
– У вас, господин асессор, острое перо, – заметил Игберг, желая отвлечь внимание присутствующих от своей вилки, которая тщательно обшаривала стоящее перед ним блюдо.
– Правда? Откуда вы знаете? – удивился Фальк, краснея; он не слышал, чтобы кто-нибудь уже свел знакомство с его пером.
– Ваша статья наделала много шума.
– Какая статья? Ничего не понимаю.
– Ну как же! Статья в «Знамени народа» о Коллегии выплат чиновничьих окладов!
– Это не моя статья!
– Зато в Коллегии считают, что ваша! На днях я встретил одного сверхштатного служащего Коллегии; он сказал, что статью написали именно вы, и она вызвала всеобщее негодование.
– Что вы говорите?
Фальк чувствовал, что отчасти он действительно виноват, и только теперь понял, почему Струве все время что-то записывал, пока они беседовали в тот памятный вечер в маленьком парке на Моисеевой горе. Но Струве лишь письменно изложил то, что рассказал ему Фальк, и следовательно, он не имеет права отрекаться от своих собственных слов, хотя и рискует при этом прослыть скандальным писакой. И когда он понял, что все пути к отступлению отрезаны, для него остался только один путь: вперед!
– Да, верно, – сказал он, – статья была написана по моей инициативе. Но давайте поговорим о чем-нибудь другом. Что вы думаете об Ульрике-Элеоноре? По-моему, это очень интересная личность. Или, может быть, поговорим о «Тритоне», акционерном обществе, которое занимается морским страхованием? Или о Хаквине Спегеле?
– Ульрика-Элеонора – пожалуй, самая интересная личность во всей шведской истории, – очень серьезно ответил Игберг. – Меня как раз попросили написать о ней небольшую статью.
– Кто? Смит? – спросил Фальк.
– Да, откуда вы знаете?
– Значит, вы знакомы и с Ангелом-хранителем?
– А это откуда вам известно?
– Сегодня я отказался от статьи.
– Нельзя отказываться от работы. Вы еще пожалеете об этом! Вот увидите!
На щеках у Фалька выступил лихорадочный румянец, и он стал с жаром говорить, отстаивая свою точку зрения. Селлен же курил, не вмешиваясь в беседу, и больше прислушивался к музыке, чем к разговору,