Мое частное бессмертие. Борис Клетинин
набрал высоту.
Из-за занавески вышла стюардесса с подносом.
Лимонад, леденцы.
Всё пришло в равновесие.
Мысль о разлуке понравилась ему.
Он повеселел, хмыкнул и, сунувшись в проход между креслами, стал делать знаки Виле К., бывшему однокласснику, 2-му дирижёру Оперного, сидевшему в нескольких рядах сзади.
В аэропорту Виля был с молодой особой, очень эффектной. И лишь кивнул, идя мимо. А теперь легко поднялся и пришёл: «Привет, Гусь!» Лебедев тоже поднялся, и они удалились в хвост самолёта, где было два свободных кресла через проход.
Разговорились – кто, чего.
Вилю приняли в аспирантуру Гнесинки. Вот, летит.
– А я в «Известия» на стажировку! – поспешил отбить Лебедев. – Ну и ещё там… в Ленинку да в музей Толстого с поручением!.. Тайным!..
Говорили, пригибаясь друг к другу через проход, пока Лебедев не осознал, что подсчитывает, кто пригибается дальше и вытягивает шею сильнее. Чёрт возьми, выходило, что – он.
Тогда он приклеился к подголовнику.
Виля был давний кент, хотя один на один дружили только в детстве, со 2-го по 4-й класс музыкальной школы. Пока отец не накрыл Лебедева занимающимся на скрипке… лёжа. Поверх заправленной постели (что усугубляло). И не перевёл в 3-ю мужскую на Садовой.
Ха! Спасибо предку!
В 3-й мужской было интересней в 10 000 раз.
Один Усов Иван чего стоил! Сын того самого Родиона Усова из ЦК. Прогульщик и хулиган, искатель тайников с немецким оружием на боюканской горке. Защитник уличных собак, предводитель банды, нападавшей на гицелов[29].
Благодаря Усову пересеклись вторично с Вилей – спустя 12 лет. Hа почве туризма. Усов теперь был скалолаз, боксёр и жестокий бабник. Со сдвоенной фатерой на Ленина. Это 6 (шесть!) комнат в лучшем квартале города. И уже не дворняг бездомных, а красавца-дога имел для полной упаковки.
Усовский стиль жизни распространялся на Лебедева вплоть до женитьбы на Наде.
В браке Лебедев полагал себя счастливым, но теперь, давясь распахнутым Вилиным лоском, готов был пересмотреть итоги десятилетия.
Спасала стажировка в «Известиях». Она не уступала аспирантуре Гнесинского.
Виля не обязан быть в курсе, что стажировка выпала не за заслуги. А благодаря третьему Ша (посмертные связи секретаря Совписа и… подполковника КГБ!).
А вот про то, что Надя «англичанка» из иняза… как раз неплохо бы ввернуть.
Летели славно.
Самолёт будто зашит в небо.
Травили анекдоты. Виля – два неприличных, потом политический. Значит, доверяет. Видит равного.
Польщённый Лебедев чуть было не поделился про харьковский период и музей Толстого. Уже на языке вертелось. Но… не сболтнул, молодец.
Стал говорить про «The Catcher in the Rye».
Дал понять, что читал в оригинале. Пускай и не без помощи жены-«англичанки».
Но Виля тронул за рукав.
– Посмотреть дашь? – спросил он, понизив голос. – На одну ночь? – и даже поогляделся по сторонам.
– Сэлинджера?.. –
Гицелы – люди, нанятые для отлова бездомных собак