Крысиный король. Дмитрий Стахов
и продолжительной, изможденный, исстрадавшийся, принеся освобождение и себе и близким? Спи спокойно, товарищ Дерябин, не поминай лихом!..
На мне не было головного убора. Я снял наушники. И услышал звонок. Видимо, моя «Нокиа» звонила давно.
– Да! – сказал я.
Это была Катя. Она спрашивала – как заказ? Поехал ли я к ее соседке через два дома? Я спросил Катю – что же она не сказала – как фамилия соседки? Ведь ее фамилия Дерябина? А муж ее Дерябин? Да? От чего он погиб? Что? Застрелили? Ух ты! Кто? Да-да, прости, глупый вопрос. Да, я на месте, то есть – мы на месте, работаем. Кто – мы? Я с Потехиным. Он мой помощник. Да, я тебе про него рассказывал. Ну познакомишься как-нибудь. Приедешь с Санторини, познакомишься. А, ты оттуда в Лондон… Понятно!..
…Через неделю-полторы Зазвонов, внезапно заявившись ко мне домой, сказал, что Дерябин присвоил себе слишком много из общих средств. Не довольствовался тем процентом, который предназначался на воровство. Чьих общих средств? Средств на что?
Зазвонов положил мне руку на плечо.
– Плюнь ты на этого Дерябина! Надо думать, как Илюшку твоего спасать. Дети – это единственное, что…
Он замолчал.
– Единственное – что?
Он не ответил, сказал, сколько будет стоить адвокат и что деньги найдет, а я отдам, когда смогу. Друзья ведь для того и существуют, верно? Ведь верно?
5
Колокольный звон стелился по улице. На него откликалась решетка ворот, грозивших сорваться с вделанных в стену крюков. Дворник толкнул одну створку. Звякнула связывающая створки цепь. Дворник вышел на тротуар, повернулся в сторону проспекта, прошел от ворот несколько степенных, неспешных шагов, снял фуражку с галуном, начал креститься на купола. Андрей вышел из-за афишной тумбы и за широкой спиной дворника проскочил в ворота. Оставался швейцар. Днем он всегда должен был стоять в дверях.
Андрей ненавидел решетки, запоры, замки. На фабрике Прейса Андрей нагружал, толкал, разгружал тележки с заготовками для напильников. Грязная, тяжелая работа. После обработки кислотой от заготовок шел пар. Андрея вечерами мучил кашель, помогало лишь теплое молоко с медом и кусочком масла. Дорогое лекарство! Но зато напильником можно спилить дужку замка, подпилить решетку. Из испорченной заготовки для напильника был сделан узкий стилет, спрятанный за голенищем. Стилет выточил Петр. Исполнительный и вежливый, Петр обучился работе на станке, название которого, длинное, сложное, Андрей никак не мог запомнить. Но, конечно, стилет Петр сделал тайком. Хозяин, когда заходит в цех, здоровается со старшим мастером за руку, мастеру кланяется, Петру – кивает.
Прейс – двоюродный брат Вильгельма Каффера, управляющего имением. Каффер отдал Станиславу, отцу Петра и Андрея, в аренду яблоневый сад. С письмом от Вильгельма Петр с Андреем поехали в Петербург. Прейс взял братьев на фабрику. Только спросил – как теперь Станислав? Ведь работы в саду много, а все сыновья перебрались