Неразрешимые противоречия. Иван Шам
пробудившихся легких. Но вдруг этот сладкий звук затих, когда человек, на чьём заспанном лице, расталкивая сонные мышцы, засияла стянутая улыбка, расслышал вдалеке звонкий голос несущегося поезда, прибытие которого и вынудило его проснуться в столь ранний час.
– А вот и наш путешественник, – радостно констатировал он, протирая глаза.
Точка вдали, из которой начал расти поезд, приближалась к станции, разрывая спящую пелену снега и разбрасывая её ошмётки прямо на наблюдавшие за этой стихией ели, которые робко содрогнулись, когда мощный гудок вновь пролетел над алмазной гладью, что была обречена на скорую погибель под стальными колёсами несущегося монстра.
Пока вокзал только начинал маячить в застывших окнах, пассажиры, жаждущие вновь ощутить под ногами не ускользающую бесследно землю, уже принялись потихоньку покидать свои места, собирая сумки и направляясь к выходу. Среди этой неспешной толпы, прислонившись к окну, стоял достопочтенный господин, спокойно разглядывая приближавшиеся дома столицы. Он ничем не выделялся среди этой утопающей в дорогих мехах вычурной толпы. Его взгляд растворялся в пространстве, расстилающемся за пределами вагона, но внимание было сосредоточено внутри, ведь, по своей давней привычке, он изучал беглые речи пассажиров, вникая в каждое их слово, опасаясь, что оно может стать для него роковым. Так уж его вынуждала действовать сама жизнь: быть всегда на молчаливом посту и не терять бдительность даже в самой обыденной ситуации.
Поезд начал сбавлять ход, скрипя колесами по заледеневшим рельсам, пока вовсе не замер напротив здания вокзала, освещаемого самыми первыми, а значит, самыми живописными лучами.
Когда шум стальных колёс растворился в холодной тишине, нарушаемой лишь тихими голосами, на перроне загадочного пассажира уже выискивал молодой человек, вглядываясь в окна вагонов, и, заметив старого знакомого спускающимся вслед за разнородной толпой, поспешил помочь ему с сумками.
– Рад наконец вас увидеть, Мастер.
– И я не менее рад вернуться в родные края, Виктор, – пробормотал в ответ тот. – Отвык я от этого воздуха, – он сделал глубокий вдох, затянув как можно больше свежести в свою грудь, словно хотел вытеснить из неё затхлое зловоние, накопившееся за долгое время путешествий.
Вдруг он замолчал, мёртво посмотрев на Виктора Порохова, затем приблизился к нему, как можно сильнее сократив расстояние между собой и собеседником, и максимально неразборчиво, словно боясь, что их может кто-то услышать, прошептал:
– Прежде чем приступить к обмену чувствами и расспросам о моём путешествии, я должен знать, как обстоят дела с тем поручением, что я вам прислал в ответ на твоё письмо.
Порохов улыбнулся, огляделся, ещё сильнее приблизился к Мастеру и с явным удовольствием констатировал:
– Уже пару дней как на западном фронте произошли перемены.
Довольный взгляд молодого человека заразил взор ещё не старого, но уже стремящегося к последней черте