Братья: от Сталинграда до Берлина. Книга первая. Артем Сергеевич Октябрьский
и пыли. Я вылез и впал в ступор. Дома были уничтожены, везде полыхали пожары, горящая нефть, из цистерн на холме за городом, хлынула к Волге. Река загорелась, а вместе с ней и паромы с катерами и причалом. Буквально пару минут назад я шел по зеленой светлой улице, пытаясь забыть о том, что происходит в стране. Теперь я стою среди руин.
Вдруг я услышал хриплый крик.
– Артем!
Я повернулся. Это был дед Архип, с автоматом в одной руке и винтовкой в другой. На поясе у него было две небольшие сумки.
– Дед! Что ж это творится?!
– Это война, Артем. Вот как она выглядит.
Я хотел спросить, что делать дальше, как вдруг меня будто пронзило молнией. Мама.
– Дед, а где мама? Ты ее видел?
– Ээх… нет больше твоей мамы. Она стояла на балконе, и первый снаряд попал прямо в дом, он рухнул сразу, целиком.
Я не поверил своим ушам. Мамы нет. Она погибла. Я схватился за голову и хотел закричать, но тут Архип кулаком ударил меня по лицу.
– Какого хера раскис солдат?! Мы на войне или где?! Давай, подрывай задницу и пошли. Надо выгнать немцев с наших земель.
Я был в шоке, и даже не знаю от чего. От того, что мама умерла, или от того, что дед ударил меня. Раньше он на меня даже голос не повышал. Я был настолько обескуражен, что встал, молча, взял винтовку, и пошел за дедом.
– Так, немцы скоро пойдут в атаку. Везде степь, наши в окопах сидят, есть небольшая роща возле «Спартановки». Если немцы там пройдут, то они могут выйти в тыл нашим. А там даже окоп нет.
– Есть там окопы. Пошли за мной.
Мы пошли через развалины, и вышли к окопам, которые я копал весь год. Они, конечно, не такие идеальные, как их солдаты делают, но все же лучше, чем в чистом поле воевать. Я сказал деду оставаться здесь, а сам пошел на позицию больше подходящую под стрелка. Я расположился, и укутался небольшим брезентом, который я принес пару дней тому назад. В этой засаде было, конечно, душно, но так я был менее заметен. В какой-то момент я услышал голоса, немецкие голоса. Они шли со стороны рощи, среди деревьев. Из рощи вышло порядка двадцати человек. Я оттянул затвор и вогнал патрон, взяв одного немца на прицел. Однако дистанция была приличной, и дед, со своим ППШ, при всем желании не достал бы до них. Вдруг немцы остановились. Среди клубов дыма и пыли они разглядели окопы. Я заприметил одного. Его лицо было настолько наглым, что мне сразу захотелось его убить. На шлеме у него выкрашено пару десятков свастик. Собравшись с силами, я нажал на курок. Пуля, казалось, летела бесконечно. Когда она достигла цели, я увидел падающего немца и струю крови. Подхваченная ветром, она облила рядом стоящего фрица. Фашисты открыли огонь по все ширине окоп. Дед Архип, несмотря на расстояние и разброс у ППШ, одной очередью убил пятерых. Я оттянул затвор, вогнал патрон, выстрелил, попал в плечо. Немец встал на колено, достал пистолет, и начал стрелять в мою сторону. Я «передернул», выстрелил, фашист упал. Остальные, заметив, где я засел, начали палить по мне. Я нагнул голову, чтобы не попали. В этот момент, со стороны города, подошел взвод наших солдат, человек тридцать.