Синдром Деточкина. Петр Ингвин
бросая палки под колеса или присыпая ямки, прекрасно при этом осознавая, что этих ям – миллионы.
6
Выйдя от Долгопурова, я сделал несколько звонков и поехал по указанному адресу.
Деревянная восьмиквартирка сталинских времен зияла оскалом разбитых окон. Взгляд еще раз упал на листок – адрес был правильный. Осторожно ступая сквозь хлам по стервозному визгу досок, я пробился к нужной квартире.
Звонка на ней не было. Несильный стук в дверь чуть не рассыпал ее и результата не дал. Я использовал последнее средство – крик:
– Простите, здесь живет Зинаида Григорьевна Манько?
Было похоже, что дома никого нет или меня не слышат, но упорство вознаградилось: через пару минут, когда я собрался повторить воззвание, внутри послышалось приближавшееся шарканье:
– Чего надо?
– По поводу вашей дочери Оксаны, – сообщил я намного тише.
Незачем посвящать в дело посторонних.
Оказавшаяся незапертой дверь распахнулась так, будто ее ударили ногой. Обитое ромбиками дерматина полотно просвистело около моего носа. Около – потому что я успел отпрянуть.
– Ну? – Осунувшееся злое лицо глядело на меня исподлобья, словно прожигая классовой ненавистью. – Я Зинаида. И чо?
Вид за ее спиной сообщил, что здесь пили, причем пили много и долго. И часто. И не в одиночку, потому что в районе окна с засаленными занавесками поверх ящика с бельем лежали тощие волосатые ноги. Одна нога приподнялась и заскорузлым ногтем почесала вторую в районе голени. Скрип донесся даже сюда, на лестничную прлощадку.
Я вернул взор на подозрительно разглядывавшую меня собеседницу. Зинаида Григорьевна оказалась достаточно молодой женщиной, возрастом чуть за тридцать, то есть ненамного старше меня, но жизнь наложила на нее отпечаток.
– Я от Долгопурова.
– Деньги принесли?
– Нет. Меня попросили разобраться в обстоятельствах дела, и если все окажется именно так, как вы говорите…
Мне не дали возможности рассказать, какой я хороший и как собираюсь сыграть в этой партии на стороне пострадавшей.
– Что еще задумала эта мразь?! – завопила женщина на весь дом. – Что ему еще нужно? Я все сказала! Моральный вред! Пусть несет деньги! Он сломал жизнь ребенку! Он – преступник!!!
– Если он преступник – почему вы не обратились в полицию? – улыбнулся я, сам удивляясь своей выдержке.
Внутренний голос при этом раз за разом цитировал Карлсона, который живет на крыше, повторяя для себя в тщетной попытке убедить: «Спокойствие, только спокойствие!»
– Вы мне тут словами не играйте! – взревела Зинаида, распаляя себя еще больше. – Этот высокопоставленный ублюдок… я его в порошок сотру! Запомните, мне терять нечего!
Она старательно вгоняла себя в истерику. Видимо, надеялась произвести этим более грозное впечатление.
– Полиция именно для таких дел и существует, – объяснил я.
Но женщина меня не слышала или не слушала.
– Не