Огнепад: Ложная слепота. Зеро. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия. Питер Уоттс
документировавшие непреклонный рост левиафана в глубине, я понял еще одно. Не только, почему Саше было так не по душе это слово, но и почему Исаак Шпиндель бессознательно его произнес.
С точки зрения Земли, все мы на борту «Тезея» были альтер эго.
Сарасти остался на корабле (для него сменщика не предусмотрели).
В челнок набились мы, все остальные: в переделанных скафандрах, так обвешанных радиационной защитой, что они походили на старинные водолазные костюмы. Здесь следовало соблюдать тщательный баланс, слишком сильное экранирование могло навредить больше, чем его полное отсутствие, так как расщепляло первичные частицы на вторичные корпускулярные – столь же смертоносные, но более многочисленные. Придется терпеть невысокий уровень излучения, иначе оставалось только нырнуть в свинец и застыть, как комару в янтаре.
Мы отбыли за шесть часов до перигея. «Сцилла» мчалась вперед с детским нетерпением, оставив позади родителя. На лицах за моей спиной особого энтузиазма не было за одним исключением: Банда четырех едва не мерцала за забралом шлема.
– Волнуешься? – спросил я.
– Еще бы, твою мать! – отозвалась Саша. – Это ж полевые исследования. Китон. Первый контакт.
– А если там никого нет?
Или есть, но мы им не понравимся?
– Тем лучше! Почитаем их дорожные знаки и этикетки от печенья без присмотра местной полиции.
Мне стало интересно, выражает ли она общее мнение. В том, что Мишель считает иначе, я не сомневался.
Иллюминаторы «Сциллы» были задраены. Наружу не выглянуть, внутри смотреть не на что, кроме роботов, тел и корявого контура, что разрастается на дисплее внутри шлема. Но я чувствовал, как радиация пронизывает броню, точно бумажную салфетку. Ощущал узловатые гребни и вмятины магнитного поля «Роршаха». Чуял, как он приближается: как обугленный полог выгоревшего инопланетного леса; скорее пейзаж, чем предмет. Я представлял, как титанические разряды проскакивают между его ветвями и себя на их пути.
Какие существа согласятся жить в подобном месте?
– Ты правда считаешь, что мы договоримся? – пробормотал я.
Джеймс пожала плечами – под броней было едва заметно.
– Может, не сразу. Может, мы не с того начали. Скорее всего, придется распутывать массу недопониманий. Но, в конце концов, мы друг друга поймем.
Очевидно, она решила, что ответила на мой вопрос.
Челнок заложил вираж, и мы повалились друг на друга, словно кегли. Тридцать секунд микроманевров ушли на торможение. На внутришлемном дисплее засветилась веселая картинка в сине-зеленых тонах: шлюзовой рукав проталкивался сквозь мембрану, служившую проходом в надувную прихожую «Роршаха». Даже в виде мультяшки это выглядело слегка порнографически.
Бейтс заранее пристроилась у шлюза. Она отодвинула внутреннюю дверь.
– Берегите головы.
Это не так просто, когда ты закутан в феррокерамику