Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология

      Зеленый змий из зеленá вина,

      А то, что молодо, иначе зелено,

      И мне у узкого ее окна

      Немедленно озелениться велено.

      Дремлю Адриатической волной,

      Свисаю виноградинами, грушами,

      И осыпаюсь ивовой листвой,

      Шепча-вдыхая с родственными душами.

      Кривелли и Карпачьо: вы со мной.

      И Тинторетто с птицами-кликушами.

      Не разглядите ни одной фигуры.

      Рассеянный запечатлелся взгляд.

      Пятнисто-бело, приглушенно-буро.

      Мерцающие люстры серебрят.

      Скрипели виолинные девицы.

      Не зрится северный курносый граф.

      Венеция, любая, зыбко снится

      И у-ле-ту-чи-ва-ет-ся стремглав.

      Мантии меловые,

      Водоросли узора,

      Дожей свиные выи,

      Зеленнáя простора.

      Ларцы львиного Марка,

      Улица Ассасинов,

      Срезаны для подарка

      Головы апельсинов.

      Сердце, играя, рвется

      С нитями серпантина.

      Околесица Гоцци

      И разлюли-малина[564].

      И кошельки играющих гуляк

      Опустошались в кабаках у мола,

      И плавали медузы в хрусталях,

      И грузовые двигались гондолы.

      И, убедившись, что мошна пуста,

      Пропировав последние дукаты,

      Венеция, ты поднесла к устам

      Зеленой влаги трезвые раскаты.

      Но Тинторетто кисти покорял

      Твои дворцы, и бархат, и галеры,

      И оживлял налетом янтаря

      Из пен твоих рожденную Венеру.

      Голубоватый двигался фронтон,

      Качалась кладь, и зеркала сверкали,

      Отбрасывая персиковый тон

      Твоей щеки в магическом овале.

      Музейная густая тишина,

      Озвученная сухостью паркета,

      Казалось шумом волн поражена,

      Затоплена меняющимся светом.

      И в жирном блеске бронзовых скульптур,

      В тугом клубке Гераклов и кентавров

      Затихли сгустки мыслей и культур,

      Как дальний гром и дальние литавры.

      Проносится охота на лося,

      И славит шелк прекрасную Елену,

      А мы домой уходим, унося

      В глазах лиловый отблеск гобелена.

      Дожди не в силах красок погасить,

      И вся венецианская палитра

      Пойдет со мной. Пусть желтые такси

      Ее о шины рубчатые вытрут.

      Пусть световые властвуют куски,

      Пусть станет