Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология

      Венеция, Пьяцца Сан Марко,

      Хаос бушующих вод…

      Вслед за босою весталкой —

      Иду я по площади вброд.

      Кто она? Беатриче, маркиза —

      В красном плаще до колена,

      А может, сама «Мона Лиза» —

      Пришла из французского плена.

      Вода прибывает… О Боже —

      Веди нас, весталка, быстрей…

      Пред нами судилище Дожей,

      Тюрьма и спасение в ней.

      На башне пробили куранты,

      И чайки охрипли от клича…

      Слышу – тоскующий Данте —

      Снова зовет Беатриче.

      I.

      По Пьяцетте бродят эфиопы.

      Потускнел лагуны изумруд…

      Все ограды мнимые Европы

      Беспокойных демонов приют.

      Черным лебедем скользит гондола.

      Низкое с решеткою окно.

      Чудится предательство, крамола…

      Все, что в тех стенах погребено,

      Плесневеет цветом ядовитым,

      Точит и незыблемый гранит,

      Прячется под мраморные плиты

      И зловонным пламенем горит.

      Но твоим неодолимым чарам

      Уступает жадная волна…

      О любимица богов! недаром

      Именем Венеры названа.

      С новым не померишься Аттилой,

      Дряхлая Владычица морей.

      Старишься над влажною могилой

      В приглушенном блеске фонарей.

      Нежишься на солнечном просторе,

      Плещешься средь радужных зыбей,

      Раковина розовая моря,

      Город самых мирных голубей.

      II.

      Когда в голубое лоно

      Тебе велят погрузиться

      И рухнут твои колонны

      И стены морской столицы, —

      Вернешься в родные глуби

      Ты в кружеве легкой пены.

      Но тот, кто навек полюбит,

      Капризом зовет измены.

      И в час золотой отлива,

      Сияя красою прежней,

      Ты царствуешь горделиво

      У низкого побережья.

      Быть может, не ты – другая

      Ступает по глади водной,

      Бестрепетная, нагая

      В зеркальности первородной,

      Чтоб снова на камне голом

      Сушить золотые пряди,

      Вступить в хоровод веселый,

      Как подобает наяде.

      А если ты жгла меня

      И тешиться мной хотела,

      Копытом стучу коня

      В тяжелую тину тела.

      Взвевайся и развевай,

      Как по морю пленный парус,

      Меж балок и синих свай

      Мерцающую Тамару.

      Так – рея на высоте,

      Не в тусклом чернильном блеске,

      Лишь ангел слететь хотел

      Ко