Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология
анналы[575],
Пытками, рядом измен…
Кровью полны их страницы!..
Дальше! Теперь нас зовут
Чудные трели певицы —
Там, где гондол вереницы
К барке с оркестром плывут.
Здесь по волнам озаренным
Весело радостно плыть;
Хочется быть здесь влюбленным, —
Да и нельзя им не быть:
Негой любви и отрады
Южная ночь так полна;
Страстно звучат серенады;
В море дробится луна…
Александр Федоров
Венеция
Как черный призрак, медленно, беззвучно
Скользит гондола. Тонкое весло
Вздымается, как легкое крыло,
И движется, с водою неразлучно.
Блестит волны бездушное стекло
И отражает замкнуто и скучно
Небесный свод, сияющий докучно,
Безжизненный, как мертвое чело,
И ряд дворцов, где вечный мрамор жарко
Дыханьем бурь и солнца опален.
Венеция! Где блеск былых времен?
Твой лев заснул на площади Сан-Марко.
Сквозят мосты. Висит над аркой – арка.
Скользит гондола, черная, как сон.
Татьяна Филановская
Осенняя Венеция
Я иду вдоль Канала
По Венеции Дожей,
На Васильевский остров
Щемяще похожей.
Словно тронуты струны
Чьей-то легкой рукой,
Влажный ветер с лагуны
И туман над рекой,
И гранит этот мокрый,
Те же мостики, львы —
У Фонтанки, у Мойки
И в разливе Невы.
Но нельзя обернуться
И потрогать нельзя,
На речном пароходе,
По Каналу скользя.
Я на площадь Сан-Марко
Выхожу не спеша.
По-сентябрьски не жарко,
И томится душа.
И в тоске этой острой
Слиты радость и грусть, —
На Васильевский остров
Больше я не вернусь.
Борис Филиппов
«Тиной и рыбой несет от каналов…»
Тиной и рыбой несет от каналов,
и коты здесь не дикие, как в Риме,
а сытые, очевидно, одним запахом
густой и едкой ухи Венеции.
Полосатые тельняшки гондольеров
облегают торсы обрюзгших атлетов,
и вода полощется повсюду, —
зеленый навар злато-бурой отставной царицы,
нежащейся на изумрудном ковре Адриатики.
На площади Святого Марка оркестрики ресторанов
играют вальсы Штрауса и Грека Зорбу,
и скрипач вдвое складывается в поклоне
публике, лакающей пиво и кока-колу.
А официанты с лицами Сенек и Платонов
на лету подхватывают грошовые чаевые,
и даровые слушатели-венецианцы
толпятся поодаль,
хлопая музыкантам оглушительно-дружно.
За день набегаешься по хоромам и храмам
до мозолей кровавых и кровавого пота,
а вечером слушаешь
Летопись. (