Симеон Сенатский и его История Александрова царствования, или Я не из его числа. Роман второй в четырёх книгах. Все книги в одном томе. Николай Rostov
буковками.
– Нет, – ответила она ему тотчас, мельком взглянув на него. – И что за тарабарщина, граф, там понаписана? Секретное послание? Кому? От кого?
– Верно, секретное послание, – ответил граф. – А вот перевод этой тарабарщины на английский, – достал он следующий листочек из своей папки. – Не думаю, что он вам знаком. Но вдруг… эти две резолюции… покойного государя нашего Павла Петровича и его тезки… князя Павла Петровича!
Чтобы не затруднять вас, дорогие мои читатели, перелистыванием страниц назад к началу моего романа, я воспроизвожу здесь русский перевод сего секретного послания.
Сей монастырь бастионным гранитом стоит непоколебимо посреди Белого моря – и будет так стоять вечно, если мы не применим другие средства.
Наша безуспешная попытка в известный вам год взять его с моря двумя нашими фрегатами «Бриск» и «Миранда» тому подтверждение.
Какие же это другие средства, спросите вы меня? Отвечу: средство одно, тем более, милорд, что иных средств у нас уже нет.
Как тогда, так и сейчас я предлагаю разыграть карту старца Симеона – сына императора Павла. Пусть сын ответит за отца, принесшего столько несчастий нашей бедной Англии.
Еще не поздно. Мой человек все еще там.
Более подробно, как взять изнутри не только этот монастырь, но и Россию, я расскажу вам при личной встрече.
Ваш L.
А вот резолюции.
Первая:
Принять надлежащие меры для выяснения и пресечения! Никого не щадить. Даже его.
Вторая:
К пресечению и выявлению привлечь «француженку». Заодно и свои грехи старые в монастыре замолит.
– Нет, – возмущенно ответила Жаннет, когда прочитала сие послание, – перевод мне этот не знаком – и тем более резолюции. Но для чего вы все это показали, граф?
– Для того показал, милая Жаннет, чтобы вы мне ответили по возможности честно на три моих вопроса. Вот они. Пресекли ли вы этого аглицкого малого? Кому еще поручили это дело? И простите меня, старика, за любопытство, что за старые грехи припомнил вам князь?
– Ловлю вас на слове, граф, и отвечаю честно, что возможности на ваши вопросы ответить у меня нет. Я уже далеко не та девочка, что кружила голову вам – и всему свету. Простите меня, граф! – добавила с сожалением и встала. Граф посмотрел на нее и понимающе улыбнулся. Хотел было сказать свое обычное словцо – и осекся. Такая разительная перемена произошла в ее облике. Словно она на его глазах за одно мгновение повзрослела, превратилась из юной и беззаботной барышни в умудренную горьким опытом женщину.
– Жаннет, – заговорил он сочувственно, – поверьте мне, все забудется.
– Что забудется, граф? – резко спросила она его.
– Все! – твердо ответил он ей. – Но умоляю вас, помогите мне. Скажите хотя бы, кто был вместе с вами? Знаю, что