Полночное солнце. Елена Баранчикова
р и д а. Это ещё что, моим любимым блюдом были женские ляжки и груди, мозги молодых девушек в уксусе.
Д е в у ш к а. А ты не врёшь?
Ф р и д а. Я вру? Обижаешь! Ещё я любил гигантскую ароматную клубнику, удобренную человеческими экскрементами.
Д е в у ш к а. Господи, какой ужас! (съёживается, от отвращения и страха шарахается в сторону).
Ф р и д а (грубо). Знаешь, в Париже она дала мне всё, что можно дать мужчине, в замен получила от меня все страдания, которые можно причинить женщине.
Д е в у ш к а (страстно, придвигаясь к Фриде). Я тоже хочу страдать от любви, не прочь погибнуть в твоих объятьях.
Ф р и д а. Её звали Ангелиной Беловой, она была из России, к своему несчастью, решила стать моей законной женой.
Д е в у ш к а (прижимаясь к плечу Фриды). А что было дальше, вы поженились?
Ф р и д а. Славянка долго писала письма, признаваясь в любви, потом я страстно полюбил Маревну, она была импульсивная, я писал её.
Д е в у ш к а. Напиши меня, хочу погибнуть в твоих объятьях.
Ф р и д а. Я не мог больше вынести жизни со своей женой, так или иначе, ребёнок, которого она ждала, это несчастье, которого я никогда не хотел. Так продолжаться не могло, она либо должна была уехать, либо остаться и быть моей.
Д е в у ш к а. Похоже, ты непостоянен из-за похотливой страсти к женщинам.
Ф р и д а. Сам Пикассо заставлял меня ревновать, поглаживая её живот, было всё. оскорбления, ревность, попытка перерезать горло. Смуглянка Лупе Марин, а ангельское личико Тины Медоти, я упивался изображением женского тела.
(Девушка проникновенно слушает пьяные бредни).
Д е в у ш к а. Мне нужен такой, как ты, страстный.
Ф р и д а. Чем сильнее я люблю женщин, тем сильнее хочу заставить их страдать. Знаешь, мы скоро поженимся с Фридой.
Д е в у ш к а. Кто это? Про неё ты мне не рассказывал.
Ф р и д а (опуская глаза). Не спрашивай о ней, она рядом, а то ещё услышит невзначай.
Д е в у ш к а. Услышит, где она? (огладывается вокруг) Но ведь её нет поблизости, ты это о чём, дружище?
Ф р и д а. Мне тогда несдобровать.
Д е в у ш к а. Не понимаю тебя, что-то тут не стыкуется.
Ф р и д а. Пойдём, милашка, зачем тебе вникать во всё, это совсем необязательно, ты должна знать лишь то, что я талантливый художник и ты будешь моей. (Фрида уводит девушку).
КАРТИНА 12
(Больничная палата, где лежит Фрида, закованная в ортопедический корсет, который ярко расписан. У неё на лбу – яркий красный цветок. Заходит Диего).
В р а ч (обращаясь к Диего). Только недолго. У неё случился очередной выкидыш, потеряла очень много крови, ей нужен покой.
Д и е г о (бросившись к Фриде). Ты с диадемой из человеческих сердец, как Бог луны и ночного неба, истребителя солнца, – Тескатлипоки.
Ф р и д а. Я в шкуре освежеванного ягуара, утыканной зеркалами, отражающими звёзды, говорила же, что мой благоухающий цветок, похоже, уже никогда не распустится, поэтому нарисовала вот этот (указывает на свой лоб).
Д