Владивостокские рассказы (сборник). Анатолий Смирнов
на лице.
– Что стряслось?
– Стряслось. Разбежались мы по кабакам. Отдыхаем. Девки во Владивостоке красивые. Тут входит какой-то хмырь, посмотрел на наши нарукавные шевроны «Зубр», спрашивает:
– Вы из московского «Зубра»?
– Да, – гордо так отвечаем.
– Там с вами ребята хотели поговорить.
– Вышли мы, как раз и перекурить надо. А они бейсбольными битами по башке. Кричат:
– Это вам за наших!
– Кругом крики, шум. И все их поддерживают, на нас смотрят, как на волков.
– Может, как на зубров?
– Кончай острить! Из другого кабака трое наших в реанимацию попали. Какой-то бандитский Владивосток.
– Ну, да. Мы-то на их площади хуже этих бандитов выглядели, – подумал, но ничего не сказал Алексей.
Прибыли в аэропорт. Мрачный Пиявка о чём-то говорил с местными милицейскими. По радио передавали новости:
– Вчера вечером бандитские группы в нескольких ресторанах Владивостока произвели нападения на сотрудников московского ОМОНа «Зубр». Тр и сотрудника находятся в реанимации. Ведётся розыск преступников. Прокуратура возбудила уголовное дело.
Слушавшие новости трое мужчин покосились на Горчакова:
– Мало им дали.
– Теперь ребята могут из-за этих уродов на срок подсесть.
– Кровавые зубрята.
Алексей отошёл. Шеврон на рукаве в виде «Зубра» жёг руку. Никогда ему за свою службу в ОМОНе не приходилось стыдиться за этот опознавательный знак.
По прилёту в Москву всем объявили по три дня отгулов. Горчаков сходил с женой в театр. Но какое-то беспокойство не давало покоя, что-то щемило сердце. Ночами он плохо спал, кричал во сне.
– Что это с тобой? – спросила жена.
– Да так, – неопределённо ответил Алексей.
После отгулов он пришёл на службу и написал рапорт на увольнение.
– Ты что, сдурел? – изумился кадровик.
К нему подошёл Игорь:
– Я бы тоже уволился, да дочка только что родилась, семью кормить надо, – как – то даже виновато объяснил он Горчакову.
– Не торопись, – пожал ему руку Алексей.
– А ты что, работу на примете имел?
– Не имел, но найду, была бы шея, хомут найдётся.
Серёга ходил в героях. То тут, то там рассказывал о действиях во Владивостоке и каким героем там он был сам. Подошёл и к Горчакову:
– Ты чего это как какой-то слабак из ОМОНа бежишь? А ведь в Чечне в героях ходил.
– Нечего ему объяснять, он же ничего не понял и не поймёт, – не стал ему объяснять Алексей.
– А Пиявку за успешную операцию представили к ордену, да и нас всех поощрили, читай на доске приказов.
Алексей подошёл к этой доске. Всему составу «владивостокской» группы объявлялась благодарность с приложением денежной премии.
– Награда за предательство народа, – усмехнулся Горчаков.
Домой он пришёл задумчивый.
– Ты чего это такой грустный и загадочный? – спросила за ужином жена.
– Рапорт написал на увольнение, ухожу из ОМОНа.
Ложка