Русалка и миссис Хэнкок. Имоджен Гермес Гауэр
мое дело. Где миссис Фрост, скажи мне. – Анжелика со значением вкладывает Марии в руку шестипенсовик, но девушка сует монетку в карман и не произносит ни слова. – Боже святый! – в отчаянии восклицает Анжелика. – Будь я твоей матерью, я бы утопила тебя при рождении! В таком случае тебе и затягивать меня в корсет. Только прежде вымой руки – да вытри хотя бы! – этот шелк стоит больше твоего годового жалованья.
Поскольку Мария слишком тупа и неуклюжа, чтобы помочь с переноской туалетного столика, приводить Анжелику в должный вид приходится в тесной гардеробной.
– Так, теперь смазывай аккуратно, – говорит Анжелика, открывая банку с помадой для волос. – Бери понемножку за раз. Справишься?
Но нет, ничего подобного. Марию сбивает с толку каждый предмет, попадающий к ней в руки: она просыпает на пол пудру и горестно взвывает Анжелике прямо в ухо. После ее попыток взбить и заколоть хозяйке волосы последняя выглядит как стог сена во время бури; она укалывает палец драгоценной шпилькой и пачкает кровью лучшие лайковые перчатки Анжелики.
– Нет, такое никуда не годится! – восклицает Анжелика. К глазам у нее подступают слезы, и она, чтобы только не расплакаться, выбирает впасть в ярость. – Никчемная, криворукая девица! – Мария роняет на ковер банку румян. – Сил моих нет! От тебя совершенно никакого проку! Лучше бы я сама все сделала!
– Или обратилась бы к услугам другой помощницы, – спокойно произносит миссис Фрост, которая стоит в дверях гардеробной, встряхивая свою шаль.
– Ах, Элиза! Элиза! Наконец-то! Как мне быть? – захлебывается Анжелика. – Белла условилась насчет моего выхода в театр сегодня вечером, а я… сама видишь! Ты должна мне помочь! – По мрачному лицу подруги она понимает, что еще не прощена.
«Ну и пускай себе злится, – думает Анжелика, – лишь бы не оставила меня в таком затруднении».
– Ступай вон, – велит миссис Фрост служанке, которая тотчас же удаляется резвым шагом. – Прическу еще можно спасти, – продолжает она, начиная ловко и сноровисто вбивать пудру в поруганные волосы Анжелики. Затем она красит ей лицо; подтягивает, подкалывает и схватывает стежками нижние и верхние юбки. Потом нагибается перед преображенной подругой, чтобы закрепить на ней яркий полосатый редингот: одной рукой придерживает ее за талию, а другой вгоняет одну булавку за другой сквозь плотный шелк в корсет.
– Ты все-таки вернулась, – говорит Анжелика, и миссис Фрост втыкает очередную булавку, прямо над нежным пупком: Анжелика чувствует, как острие упирается в пластину китового уса.
– А ты думала, я тебя брошу?
– О… нет, вовсе нет! Но… – Анжелика осмеливается хихикнуть. – Я думала, ты хочешь, чтобы я немного помучилась.
– Глупости какие! – Миссис Фрост по-прежнему несловоохотлива.
– Ты верный друг. Пускай между нами есть разногласия…
– Так, и последнее. – Миссис Фрост хватает с туалетного столика длинный костяной бюск и вгоняет его в корсет столь резким движением, что Анжелика пошатывается. –