Долгий путь в лабиринте. Александр Насибов
в горницу!
– Какие вещи? – Женщина всплеснула руками. – Да ты что, очумел?
Бандит длинно выругался, вместе с напарником стал расшвыривать наваленный в сенях скарб. Вскоре стала видна крышка люка в погреб.
– Поднимай! – скомандовал «хорек» писарю.
Тот штыком поддел крышку. Когда она стала торчком, бандиты заглянули в люк. Из квадратной черной дыры несло сырым холодом. «Хорек» вздрогнул, представил, что спускается в погреб, а снизу кто-то хватает его за ноги, тянет…
– Свету дай! – приказал он хозяйке.
Женщина оставила ведро и тряпку, прошла за занавеску, где хранилась посуда и лампа. Долго возилась там – все оттягивала время. Наконец вернулась, неся старенькую трехлинейную лампу с жестяным отражателем.
«Хорек» взял лампу, наклонился над погребом. И снова почудились руки, тянущиеся из холодного мрака… Он поежился, зажмурил глаза. Однажды те руки уже добрались до его горла – до сих пор ноет. Неужто все повторится?..
«Писарю сказать, чтобы лез? Не сунется писарь, знает: у них два карабина, наган… По всему выходит, что самому придется!»
И вдруг его осенило.
– Баба, – крикнул он, – а ну, давай в погреб!
Угрожая оружием, заставил хозяйку спуститься в люк.
– На! – «Хорек» передал ей лампу. – Лезь да лучше гляди: нет ли там кого?
Женщина исчезла в подполе. Бандиты легли у люка, заглянули вниз. Там дрожало круглое световое пятно, виднелось запрокинутое к люку лицо хозяйки, ее широко раскрытые глаза.
– Ну? – крикнул бандит.
– Нема туточки никого, – донеслось из погреба. – Спускайся, сам погляди.
– Жди, – сказал «хорек» писарю. – И карабин чтоб в руках был, мало ли что… Понял?
– Может, еще кого позвать? – нерешительно проговорил тот. – Одним несподручно.
«Хорек» не ответил. Перекрестившись, сунул ногу в люк, утвердился на ступеньке.
Все это время его круглые от страха глаза были устремлены на напарника.
– Не уходи, – прошептал он, исчезая в квадратном отверстии, – карабин держи наготове.
Шаг вниз по шаткой стремянке. Снова шаг. И еще ступенька. Ноги стали как каменные – невозможно оторвать их от опоры. Ладони вспотели – револьвер вот-вот выскользнет, грохнется в погреб.
Внезапно бандит дернулся, охнул, – почудилось, кто то подкрадывается в темноте. Но вместо врага увидел хозяйку. Та возилась с лампой – стекло успело закоптиться, пульсирующий огонек был едва различим.
– Будь ты проклят! – сердито сказала женщина. – Разве ж это керосин! Одна грязь да вода. Не горит, хоть плачь… Да спускайся же, окаянный, а то лампа вовсе погаснет!
«Хорек» вытянул ногу и нащупал пол. Спустил вторую. Отдышавшись, пнул кулаком женщину:
– Лампу давай!
– Осторожно! – шепотом сказала хозяйка.
– А чего? – Глаза бандита настороженно шарили по бочкам с капустой, очертания которых едва проступали во мраке. – Говори, чего молчишь?
Женщина отдала лампу, шагнула к лестнице.
– Куда?
– Крысы, –