Сказ о жизни Сергия. Вик Бовэ
воеводу с опасением, но кланялись усердно. Староста общины и иерей Леонтий повели приехавших важных особ в самую большую избу, где уже был накрыт стол. Пока Кирилл Афанасьевич со Стефаном и десятником Иваном Чириковым пили-ели, разговор шёл о делах не особо значащих. Это уже потом, когда по желанию Кирилла Афанасьевича вновь вышли во двор, то речь зашла о делах, волнующих всех без исключения членов общины.
– Оставят ли лесные, луговые и речные угодья за миром? Будет ли положен каковой новый оброк, али воевода разрешит платить по-старому? Куда следует нынче привозить рожь, мед, меха, и рыбу? Восхочет ли новый владетель добавить каковые другие повинности? – задавал, и довольно быстро, вопросы Василий.
И много ещё чего поспрошал у Кирилла Афанасьевича выборный староста. Но прежде, чем давать ответы, воевода обошёл все дворы, заходил в избы, смотрел в пристройки. Смерды жили не особо богато, но той бедности, что повидал боярин под Рязанью, не было. У многих было не по одной корове, свиньи с поросятами, паслись овцы. Удивительным для боярина Кириллы Афанасьевича показалось то, что не видать кур.
– С ними одна беда, – ответствовал староста Василий. – То ласка душит, то лисы таскают, то тетеревятник бьёт. К тому ж, петух, это первый изменник. Другой раз орать принимается, так его татарва за десять вёрст слышит. Вот и перевели их от греха подальше.
Спросил воевода об урожаях:
– Много ли собираете зерна?
– Родит земля, слава Богу! Одна незадача, настолько ртов маловато его. А вот на Дикое поле, хоть и пашня там богатая, выходить страшимся. Как татарин пшеничку али рожь заприметит, так начнет рыскать в окрест, да всенепременно тогда и выйдет на селище. Вот и таимся. По лесным полянам сеем, да помалу корчуем дерева, а на более у нас силы не достаёт.
От зернового оброка боярин Кирилл общество освободил. Сказал, чтобы семена копили на следующую весну. Когда поставят новую крепость у Красного городка, то станут давать наделы в трех верстах от неё, где будет защита от Дикого поля.
Староста Василий будто и не удивился такому известию, но воеводу благодарил и сказал:
– Что же, то дело доброе. Ежели хлебопашца от мира отрывать не станут, то желающих выезжать в поле на сезонность найдётся предостаточно.
Еще новый воевода освободил мир от пушного оброка на один год. Разрешил менять соболей и лисиц у проезжающих гостей на кому что в хозяйстве потребное. Однако же, на этот год увеличил рыбную дань и по мёду оброк; прибывших холопов и мастеровых, занятых на крепости, требовалось кормить усердно. Такое постановление старосте показалось не обременительным, и даже крайне выгодным, а потому он дал согласие с лёгким сердцем. Тем более, что боярин Кирилла Афанасьевич разрешил бортничество и рыбалку на своих отдаленных пока ещё пустующих угодьях.
Спросил воевода у старосты и мужиков для рубки дубов, обещая