Третья весна. Драгослав Михаилович
она это сказала или все это только привиделось ему? Он никак не мог поверить, что именно сейчас все это происходит с ним. Ему казалось, что кто-то когда-то давным-давно рассказывал ему про это — не более того.
Он испуганно молчал, а женщина все еще смотрела на него с презрением. Ее взгляд мог означать, что она ожидает чего-то подобного. Светислав подумал: «Не надо говорить, что я сожалею, – это было бы слишком глупо! Может, она просто хочет убедиться в том, что я все понял?»
И так вот, молча, нахмурившись, она простояла несколько долгих мгновений. А потом неспешно, неслышно, не спуская с него взгляда, вышла в коридор.
Она исчезла в нем, и Светислав не услышал даже шороха ее шагов, словно она растворилась в воздухе прямо на его глазах.
Он еще некоторое время простоял как зачарованный в своем кабинете, после чего ему в голову пришла мысль: «А была ли вообще здесь эта женщина или мне все это почудилось?».
Молодой прапорщик Светислав Петрониевич еще некоторое время молча сидел там, где это его застало. Потом почти на цыпочках, стараясь идти так, чтобы половицы не скрипели, вышел из здания и направился к углу, таясь, как серая полевая ящерка. «Неужели все с ума посходили?» – подумал он, оказавшись на улице.
В этот светлый, прозрачный полдень в воздухе над мостовой дрожало бормотание пьяной, порочной третьей весны, овладевшей Чуприей. Земля, травка, почки, волна белого цвета залила каштаны, и со всех сторон на него обрушивались запахи, вороша и без того спутанные мысли и сводя с ума. Пробираясь вдоль заборов, сгорбившись так, чтобы никого не видеть, и полагая, что никто также не обращает на него внимания, он из каши, в которую превратились его мысли, старался выбрать только одну, новую для себя: неужели именно так сходят с ума?
Домой он явился в полном отчаянии, со сломленной душой, не в состоянии более бороться с собственным безумием. Прямо в форме, не скидывая сапог, с порога повалился в кровать; Радмила, к счастью, опять была где-то в городе.
Так, в полусне, он провел два или три часа. Потом открыл глаза, встал и принялся шагать по комнате: неожиданно голова очистилась, Светислав почувствовал себя здоровым и преисполненным силы и решимости добиться на этой земле настоящей, человеческой правды.
Что делать? К кому обратиться?
Он распахнул окно, выходящее во двор. Давно уже наступил вечер, и в раскидистой кроне ореха громко ворчала какая-то птица. Теперь он пожалел, что рядом нет сестры. Они могли бы посоветоваться. Она опытная, может, смогла бы ему помочь. Он решил отправиться завтра в партком. «Но только, – подумал Светислав, – они слабаки и вряд ли захотят вмешиваться в наши дела! Однако тянуть ни в коем случае нельзя – решать надо или немедленно, или никогда».
И он решился отправиться в Белград. Первым поездом, и никому об этом ни слова. Он разыщет полковника Йову и все ему расскажет. И пусть тот решает, как следует поступить. Однако Светислав тут же усомнился: тот такой суровый, закрытый человек, захочет ли он понять его? Может, и он попрекнет Светислава белыми перчатками? И не лучше ли обратиться