Фельдмаршал в бубенцах. Нина Ягольницер
деревянная дощечка: «Тортора». Дорога плавно взмыла на округлый холм, и уже видны были в пронзительной небесной синеве сизоватые прозрачные столбы, лениво курящиеся впереди. Отягощенный двумя седоками, скакун захрипел на подъеме и вырвался на вершину холма.
Пеппо не знал, что увидел Годелот, лишь услышал рваный всхлип, и глухо заржал конь, оборвав галоп и загарцевав на месте…
…Тортора лежала у подножия холма дымящимися руинами. Щерились обугленные частоколы бревен, оставшиеся от стен, там и сям задымленная печная труба возвышалась над пепелищем, уцелевшая створка ворот, косо накренившаяся на одной петле, простуженно поскрипывала, словно силясь удержаться на весу. На центральной площади виднелся колодец, и журавль с оборванной веревкой торчал к небу, словно костлявая рука.
Годелот онемевшими пальцами мял поводья. Боже милосердный… Славная Тортора, где к Рождеству пекли лучший в округе миндальный хлеб. Но отчего так тихо? Где же графская челядь, где крестьяне из соседних сел? Что же никто не явился на подмогу? Четыре года назад уже бушевала тут огненная беда, так отовсюду сбежался народ.
Шотландец сжал колени, и вороной двинулся с холма вниз, к остаткам ворот. Чем ближе раздавался скрип, тем крепче кирасир стискивал зубы, чувствуя, как по вискам и шее течет пот.
Вот и ворота, и чей-то труп в пропитанной кровью весте лежит у столба лицом вниз. Годелот больно закусил губу, стыдясь себя самого и избегая взглянуть на мертвеца, отчаянно боясь узнать его… Вторая створка валялась на земле, изуродованная ударами топора, и улица уводила дальше, в опоганенную, убитую деревню…
…Пеппо коротко вдыхал ртом, в голове грохотали колокола. Здесь не просто дымились останки домов – стылый страх, слепая жестокость наполняли воздух горячим неподвижным смрадом. Скрипели ворота, потрескивали не остывшие бревна, и от этих вкрадчивых звуков еще гуще, еще липче была тишина.
– Пеппо, – хрипло прошептал Годелот, озираясь, – я не пойму, где же люди? Я видел от силы два трупа… Но куда исчезли все остальные?
Вороной, нервно храпевший и поводивший ушами, прибавил шагу. На шее выступили глянцевые пятна пота – конь был напуган.
И вдруг новый звук донесся откуда-то справа, и Пеппо схватил шотландца за вздрогнувшее плечо:
– Погоди… тут есть кто-то живой. Вон там, по правую руку, то ли хрип, то ли плач.
Шотландец обернулся:
– Правда?
Поспешно соскочив с коня, он схватился за повод:
– Пойдем, Пеппо. Я не найду его без тебя. Ни беса не слышу кроме этого чертова скрипа да своего дыхания.
Тетивщика не нужно было упрашивать. Он спешился и последовал за кирасиром. Теперь, когда Годелот надеялся найти уцелевших, первое оцепенение ужаса отступило. Он без колебаний ринулся к ближайшим справа развалинам хижины.
– Остерегись, тут бревна рухнули, сейчас попробую сдвинуть.
Остатки