Христоверы. Александр Чиненков
что, мне тогда уйти? – сузил хитровато глаза Сафронов. – Даже в необходимости женить своего сына на моей дочери убеждать меня не будешь?
– Буду, обязательно буду, но не сейчас, – поморщился Лопырёв. – Приходи завтра хоть с утра раннего, обещаю, весь день калякать будем и чаи гонять.
– Нет, пожалуй, я останусь, – огорчил его Сафронов. – Мы сегодня ещё чаю не попили и пирогами не полакомились.
– Ну, давай не сегодня, – заёрзал на стуле Лопырёв. – Я же сказал, что ко мне гости вот-вот пожалуют и твоё присутствие может расстроить их.
– Это ты из-за хлыстов меня за порог выставить хочешь, Гаврила? – осклабился Сафронов. – Как я понимаю, у тебя здесь радение намечается?
У Лопырёва сморщилось лицо и отвисла челюсть.
– Хорошо, я тебя понял, ты не против, – вздохнул Сафронов, подставляя чашку под носик самовара. – Я остаюсь, Гаврила, гони не гони. Тем более меня сам старец Андрон на радения в твой дом пригласил.
– Чего-о-о? – округлил глаза Лопырёв. – Ты… ты…
– Да нет, не христовер я ещё, – подмигнул ему озорно Сафронов. – Но приглашение на радение я всё же получил.
Первыми в телегу уселись пять девушек, самые молодые сектантки, затем Евдокия Крапивина. Старец Андрон залез последним.
– Савва, трогай, – обратился он к Ржанухину, – нам к сроку поспеть надо, так что поспешай, голубок…
На радение к «большим людям» Евдокия ехала с тяжёлым сердцем и отрешённым видом. Она предчувствовала беду и не могла отделаться от этого гнетущего чувства.
Андрон сидел рядом с девушкой.
– Не тужи, голубка, – не поворачивая головы, обратился старец. – Всё хорошо будет. Ты впервой на радение к «большим людям» едешь, а они все богатые и порядочные.
– А мне-то что с того, – вздохнула сокрушённо Евдокия. – Они же придут не просто голоссалии слушать и в плясках радеть.
– Да, не только, – согласился старец. – И «свальным грехом» заниматься будете. Но уясни себе, голубка, что это не грех. И пусть тебя не страшит обряд этот. Взрослая уже.
– Я не могу так, – всхлипнула Евдокия. – Мне перед собой стыдно.
– Стыдно говоришь? – усмехнулся Андрон. – Ты что, первый день у нас гостюешь? Или проповеди мои слышать не приходилось?
– Всё знаю я, – шмыгнув носом, понуро опустила голову Евдокия. – Только не могу себя заставить. Противен мне обряд этот.
– А Иисус Христос никакого совета не даёт? – усмехнулся старец. – Ты же частенько в церковь бегаешь.
Услышав слова старца, Евдокия вздрогнула. Лишившись дара речи, она ещё ниже опустила голову.
– А знаешь, почему иконы не помогают тебе? – вздохнул Андрон. – Потому, голуба моя сизокрылая, что они деревянные. Лишь только я могу дать тебе правильный совет, и он будет действенный.
Евдокия с трудом сглотнула подкативший к горлу ком, но дар речи так и не вернулся.
– Я твой Бог, Евдоха, – повернув к ней голову, повысил голос старец. – А ты одна из нас,