Возвращение. Майрон А Готлиб
не решаясь самой покрыть ложе. Даша с благодарностью кивнула, затем аккуратно укрыла холмик. Женщина поклонилась и отошла.
Через несколько минут к Даше подошел мужчина преклонного возраста. Она заметила еще раньше – все решения на этой переломленной дороге, непоправимо обращающуюся в кладбище, принимались им.
– Вижу, внучка, не желаешь ложить его вместе со всеми.
– Не могу, – почему-то виновато сказала Даша
– Из-за креста?
– Да. Вы же поставите крест над могилой.
Мужчина молча кивнул.
– Есть здесь где-нибудь поблизости еврейское кладбище?
– Сколько верст не знаю – знаю только далече. И помощь понапрасну не кличь. Люди и об себе-то не могут порадеть. Давай мы закопаем его вот тут, в сторонке. Будет здесь маленькое еврейское кладбище. А как скончатся безобразия эти, тогда и вернешься и сделаешь все по совести, как вам указано.
– Спасибо. До земли вам поклон.
Поднялась и низко до самой земли поклонилась.
– Меня Герасимом кличут, – начав рыть, сказал мужчина.
– А по отчеству?
– Нет у меня отчества. Отечество есть, а отчества нема. Герасим я.
– Меня Даша. Это Рома, – ответила она, удивляясь тому, как обыденно прозвучало это имя в жестоком пустом мире, где оно потеряло содержание и никогда его не обретет.
Дарья с удивлением осознала – никогда не тратила на это внимания раньше – Рома был во всем, кроме памяти. Он наполнял настоящее до такой степени ярко и плотно, что для воспоминаний не оставалось ни времени, ни места. Она смотрела и слушала, жадно и ревниво. Для чего нужна ностальгия по старым изображениям и словам, которых более уже не существует. Какими бы удачными ни были его репризы, она знала, будут новые – лучше и, не торопясь, ждала.
Память – попутчица разлуки и потери – нить за нитью вплетает в себя реальность, терпеливо и трепетно ожидая момента проявиться во всей прелести возвращения некогда навсегда исчезнувших мгновений.
Он выказывал свою привязанность к ней глазами, улыбкой, словами. Никогда не повторяясь и никогда в этом не было притворства, чудачества или лицедейства.
Она не любила его фотографии, даже самые недавние и удачные – вот он здесь напротив, живой, улыбающийся, непрерывно меняющийся, и это заполняло всю ее, не оставляя пространства не только для воспоминаний, но и для ожиданий. Какой смысл ловить тень прошедшего или терять время на предвкушение будущего, если у тебя такое прекрасное переполненное настоящее?
Сейчас ей придется учиться аккуратно извлекать воспоминания, чтобы не растерять, не попортить, и чтобы их хватило на всю жизнь. Делать это с такой же аккуратностью, с какой несколько минут назад выискивала следы его телесного существования, бережно очищая от чужого и несущественного.
– Вот и ознакомились, – не задерживаясь для подобающих приветствий, проговорил Герасим и добавил. – Вечереет, торопиться надо.
Герасим добрался до середины ямы, когда подоспела подмога, и оставшаяся часть была