Пьесы. Забытые в столе. Алексей Праслов
сидящую у стога Дуську.
ДУСЬКА: Как страшно перепутано всё в жизни!…/ Свет, тьма… смех, стон… где радость была – боль…/ А мир гремит, сверкает, манит… Давит!…/ И никому нет дела до меня!…/ Да что тут «я», когда в мученьях двое?…/
Страшный раскат грома, ослепительная молния. Появляется видение в белом. Это Данила. В руках у него коса.
ДАНИЛА: Один. Не я, я цел и невредим…/ И оттого вдвойне себе противен…/ Хотя не знаю, в чём повинен я?…/ Он мне сказал: нет у души защиты…/ Нет скорлупы, она обнажена…/ Но есть свой мир, куда глухи ворота…/ Так как же душам встретиться тогда?…/
После разряда молнии появляется ещё видение. Это Семён.
СЕМЁН: Я говорил – есть у души обитель…/ Её обитель, да, и есть наш мир… /Твой, мой, её – и в нём она витает…/ Вольна и боязлива, и хрупка!…/ Но если в ней, вдруг, верх берёт гордыня…/ Она становится и жалка, и смешна…/ Хотя смеётся над другими свыше…/ Тем оскудняя мир свой и себя!…/
ДАНИЛА: Но есть же разум?
СЕМЁН: Разум быть обязан!…/ Ведь без него она почти слепа…/ Как слепо сердце – милый наш предатель…/ И верный друг – до самого конца!…/
ДАНИЛА: Придуманный мирок!
СЕМЁН: Ну, вот тебе и разум!…/ А я о том, что есть всему исток…/ И ежели в пути ручей мутнеет…/ Его родник всегда живителен и чист!…/
ДАНИЛА: Не пей моей водицы, испоганишь?…/ Ваш мир – есть всё, а что же мой – ничто?…/ Вы страшный человек. Да вы убийца!../. Вы погубитель душ! Чертополох!…/ Причудливо цветёте, но дотронься…/ И брызнет от иголок ваших кровь!…/ Под корень вас!
Замахивается косой.
ДУСЬКА: Не-ет! Пожалейте! Вы же…/ На части разрубаете любовь!…/
Раскат грома, дождь. Закрыв лицо руками, громко, с подвываньем, плачет Дуська.
ГОЛОС: Дусь, ты что? Это я, Данила!
Подходит Данила. Он на костылях.
Прости меня! Твой отец ни в чём не виноват. Это я, я сам! Хотел разворотить этот стог… Залез, разбрасывал… Поскользнулся, а вилы выпали… И я на них! Сам!… Я так и сказал милиции. А дядь Сёма сказал, что это он. Ничего, Дусь, ничего, разберёмся. Не плачь, не надо!
ДУСЬКА: Ты-и?! А папа?
ДАНИЛА: Папа… Тёть Аня поехала к нему. У него… с сердцем плохо. Его перевезли в больницу. Ничего, Дусь, просто… А я сбежал сказать! Мне всадили обезболивающий… Тёть Анюта меня к тебе послала, а сама…
ДУСЬКА: (вскакивает, кричит) Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу-у!.
Убегает. Гром, молния, дождь. Данила один. Мокрый, на костылях.
ДАНИЛА, ПЕТУХ И ВИДЕНИЕ
Раннее утро Туман. Стог. Наверху петух. Внизу Данила на костылях.
ДАНИЛА: Вот так, брат… Сейчас пропоёшь… и всё! (опускает голову, видит перебинтованные ноги) Лоскутик с васильковыми цветами… Знаешь, брат Пётр, ты пока не пой. Дай человеку подумать. (смеётся) Наверно, твой коллега, жареный петух, мне в задницу клюнул, вот я и задумался. Стоя думать приходится! Издержки недомыслия. Куриные мозги. О, извини за твоих подруг! А давай-ка ты пока…
С трудом