Король и Шут. Как в старой сказке. Александр «Балу» Балунов
деятельность клубная!» Так, че еще было-то?! Еще мне понравилось – я вместо бочки играл в том! Это тоже забавно.
Балу. А ведь точно, блин! И звук потом еще на записи такой легкий был! Вот я не помню, ты ногой играл или палочкой?
Леша. Палочкой! Ну как ногой-то? Мне москвичи нашли «рабочий» барабан, хай-хэт. Педаль – дело серьезное, и никто не дал на пользование. Палочкой играл в том, как будто это была бочка. Умудрялся какими-то еще вариантами играть в тарелку, в крэш. У меня один был крэш, мне его дали (смеется).
Балу. Цирковой какой-то прям вариант.
Леша. Да ваще! Цирковой номер, да-да (смеется). Забавно!
Балу. Ты ж с нами два года почти играл?
Леша. Да, но вот еще гастролей-то я уже не помню, по-моему, их больше и не было в это время.
Перед поездкой в Москву я попросил у мамы денег и купил две кассеты «Сони», на которые мы и записали эти концерты. Позже эта запись стала одной из самых популярных среди наших поклонников. Где эти кассеты, сейчас сказать трудно, но, возможно, они еще всплывут. По-моему, одну взял послушать мой приятель Юрка Кулаков, а вторую Горшок, по его словам, отдал Сергею Фирсову для отправки в Лондон.
26. Панк-рок как образ жизни и наоборот
Если панк-рок – это свобода, то сознание – это смерть свободы.
И некоторым туда лучше не возвращаться.
Вот ты говоришь – правила. Нет? Не говоришь? Ну, пофиг. Думаешь.
Вот ты думаешь – правила. Конечно, они есть, и большинство из них надо соблюдать. Глупо, например, пытаться выделиться из толпы мирового сообщества бас-гитаристов, играя на расстроенном инструменте. Просто потому, что «так никто не делает». Во-первых, делают, а во-вторых… ну, ты понял. Всякому правилу свой фрукт.
Двор на улице Восстания. Санкт-Петербург, 28 августа 1993 года. Фото А. Настальской
Горшок во дворе на улице Восстания. Санкт-Петербург, 28 августа 1993 года. Фото А. Настальской
Тем более что у нас в стране все-таки скорее не правила, а традиции. И хоть пишет классик, что традиции – это единственное, что отличает нас от животных, но если традиции эти хреновые, то совсем уж скучно жить. Это я все к чему? К тому, что тем веселее и необычнее, когда кто-то, несмотря ни на что, пусть даже не нарочно, делает что-то, выходящее за рамки обыденности, и это ему сходит с рук. И поскольку для меня все, что я пишу, – не какие-то веселые истории, а просто жизнь, то вспоминать я буду все подряд, а ты сам смотри, что тут смешное, а что серьезное.
Дело было в TaMtAm’e. Как уже, наверно, всем известно, в этот по-настоящему свободный клуб ходили и панки, и растаманы, и алисоманы, и прочие аудиоманы, да и просто люди, любящие современную культуру. Повадились туда ходить и менты. Бывало, они приходили просто побегать. Придут, побегают такие – в масках, с автоматами и бронекасках, да и домой пойдут. Надо помнить, что клуб находился на острове,