Король и Шут. Как в старой сказке. Александр «Балу» Балунов
тщательно копируя манеру Сида Барретта (то есть тихо, медленно и с большими паузами), показывая рукой на свой накладной карман на груди:
– В этом кармане двадцать пять доз кислоты. И если ты его тронешь, то получишь по башне.
Такие вот герои рок-н-ролла, а ты говоришь!
Кстати, еще историю вспомнил. О том, как Горшка не взяли в ментовку, и мы его долго потом этим стебали. Было это в другой уже день, хотя кто его знает.
Решили мы как-то с Горшком проехаться до отдела милиции на воронке. Ну и ментов с собой взяли, а что им пешком идти, что ли? Но не получилось. Рассказываю.
Очередная облава в ТаМtАm’е. Вывели менты на улицу народ из особо буйных, расставили у стенки и давай наручники надевать. А это довольно болезненная процедура. То есть тебе надели, и это довольно больно, и ты начинаешь орать. А мент так – щелк! – и еще на одну рисочку затянул. Это еще больнее, ты начинаешь еще громче орать, ибо это бессмысленная жестокость. А он – щелк! И еще. Короче, по ощущениям напоминает, как будто он ручку громкости поворачивает, пока ты сам не поймешь, что орать бессмысленно и можно только молча терпеть.
Ладно, надели всем наручники. Давай теперь людей в машины грузить. Людей-то, поди, много, а машин-то, поди, мало, во как! Набили воронки под завязку, и даже в два слоя, а на Горшке воронки уже кончились. Остался только «Жигуль», но там на заднем сиденье уже пятеро или шестеро в наручниках, и Горшок туда явно не влезал. Тогда мент с переднего сиденья говорит: «Садись ко мне на колени. Тут недалеко ехать»(что было правдой).
Горшок аж подпрыгнул от возмущения! Мол: «К тебе на колени, да ты че, пидор, что ли? Да ни за что!»
Тогда другой мент говорит: «Ну, раз так, то отдавай наручники!» И снимает с Горшка наручники, садится за руль, и мы все уезжаем. А Горшок в одиночестве остается.
Как мы потом его стебали по-дружески! Сначала я вывел тему, что Горшок настолько плохой панк, что его даже из ментовки выгнали, точнее, даже не взяли. А где-то через пару недель встречаю его у «Василеостровской» и говорю:
– Что ты за человек-то такой?
– А что такое? – отвечает он, не понимая, о чем речь.
– Довел человека до слез и «а что такое?».
– Кого? – пытается вспомнить Горшок.
– Как кого? – говорю. – Да парня того! Мы его потом утешали всей тусовкой!
– Да какого еще парня? Объясни, в чем дело! – Горшок видит, что я говорю серьезно, и начинает нервничать.
– Да что тут объяснять-то?! Думаешь, он после этого будет с тобой общаться? Нет, не будет! Так и просил передать: «В следующий раз даже не подойду к нему, пусть и не просится с нами».
– Да о чем вообще речь? – Горшок замечает смешинку в моих глазах, и я сдаюсь.
– Пацана, помнишь, обидел? «Не сяду к вам на колени, и все!» – кричал. Думаешь, почему он уехал? Обиделся! И больше, сказал, тебя забирать не будет, даже и не просись!
27. Зимняя феерия