Все дороги ведут в Рим. Роман Буревой
игре стоит теперь взять сторону Постума? Ведь императору скоро исполнится двадцать. И Постум может оказаться очень и очень удачливым правителем… Он хитер… Он себе на уме. Так кто же? Постум или Бенит? Луций Галл раздумывал и никак не мог решить.
Утром во время завтрака Марк ничего не ел. Не мог. Выпил полчашки молока и отставил в сторону. Виновато посмотрел на мать.
– Меня тошнит, – признался он. – Можно, я не пойду сегодня на раскопки?
Норма Галликан несколько секунд не отвечала, глядя на отодвинутую чашку с молоком, потом перевела взгляд на Марка. Он был бледен. Невероятная восковая бледность. Кожа прозрачная, с синим узором вен; руки тонкие, как палочки. Пальцы с трудом могут удержать чашку, а сероватые ногти похожи на опавшие лепестки цветка. Слишком хорошо она знает эти симптомы. Бледность, слабость, головокружение, тошнота.
Если бы она дала присягу Бениту и теперь жила в Риме, то…
– Конечно, можешь остаться, – проговорила Норма, поднимаясь.
Окна триклиния выходили в сад. За яркой зеленью и цветами синела самая высокая вершина Крита – Ид. Маленький садик был гордостью изгнанников. Вдвоем в течение нескольких лет они лелеяли его изо дня в день. Постепенно вокруг их домика выросло маленькое чудо. Туи, подстриженные в виде фантастических зверей, затейливый бело-красный цветочный узор. Камешки на дорожке складывались в настоящее мозаичное панно. Чудо хрупкое, как отражение в воде. Каждый день надо что-то подправлять, иначе буйная неуправляемая жизнь нарушит строгий замысел. То немногое, что удавалось сэкономить, Норма тратила на саженцы и семена. Вдоль дороги высадили кипарисы – еще в те дни, когда ходили с активистами «зеленых» на холмы сажать кедровые и кипарисовые деревья, восстанавливая вырубленные леса.
Марк поднялся и, держась рукою за стену, вышел в сад.
Норма вынесла одеяло и подушки, устроила ложе поудобнее. Марк завернулся в одеяло с головой и затих. Норма постояла несколько мгновений, глядя на него.
– Может, не уходить? – спросила шепотом. Скорее не Марка – себя.
– Иди. Я немного посплю.
– Только забегу на раскопки, посмотрю, что там и как, и вернусь, – пообещала она. – Ты, в самом деле, поспи.
– Хорошо.
Она сделала шаг к калитке.
– Мама… – окликнул ее Марк из-под одеяла.
– Да, дорогой…
– Ты не писала больше Бениту?
– Нет.
– Клянись.
– Клянусь.
– Минервой.
– Клянусь Минервой.
– Теперь иди…
Когда Норма поняла, что Марк заболел, она потеряла голову. В отчаянии она написала письмо Бениту, обещая дать присягу, лишь бы Марку разрешили вернуться в Рим. Но Марк нашел то письмо и прочел…
«Как глупо, мама… разве ты не знаешь, что я не могу умереть?» – Он рассмеялся и порвал письмо.
Он взял с нее клятву, что она не будет больше писать Бениту. Она обещала… Но каждый день он заставлял ее клясться вновь и вновь. Письмо она написала