На перекрестье дорог, на перепутье времен. Книга третья: ВТОРЖЕНИЕ АББАС-МИРЗЫ. Галина Тер-Микаэлян
он, бежав из монастыря в поисках приключений, украл лошадь. Хорошо еще, что из уважения к его благочестивому отцу Эчмиадзин не стал подавать жалобу.
К удивлению Шамирхана, после его слов Эрикназ неожиданно успокоилась.
– Да, я понимаю, – согласилась она, – каких только слухов не ходит! До меня, например, дошел слух, что между тобой и Асри Баиндуряном есть тайная договоренность выдать меня за него замуж.
Теперь пришла очередь Шамирхана покраснеть.
«Чертова болтунья Нуне, – в сердцах подумал он, – все же кому-то наболтала! Но кому?!»
Однажды, где-то за год до описываемых событий, Асри, сжигаемый страстным чувством, явился к нему в дом и начал торопить с выполнением договоренности. Шамирхан, пытаясь его успокоить, забыл принять меры предосторожности и после ухода гостя обнаружил, что боковая дверь в гостиную слегка приоткрыта.
Сначала жена пыталась отрицать, что подслушивала. После того, как Шамирхан предъявил ей неопровержимые улики и обещал поколотить, Нуне заплакала и призналась, что слышала разговор от начала до конца, но торжественно поклялась жизнями их детей, что никому – ни в Тебризе, ни в Тифлисе, куда муж отвозил ее в жаркое время, – не вымолвит ни единого слова. И не вымолвила – она была крайне суеверна и верила в наказание, ниспосланное за нарушение клятвы, Шамирхан это знал, поэтому после слов Эрикназ стал напряженно припоминать все последующие события:
«Нет, тогда она была так напугана, что даже из дома боялась лишний раз выйти, чтобы не проболтаться. Потом наступила жара, и я повез ее с детьми в Тифлис. До Нахичевани мы следовали вместе с Керим-ханом и Асри Баиндуряном – тот вез приказ шахзаде о смещении Эхсана и назначении Керима. С Асри в дороге мы почти не разговаривали. Ночь провели в ханском дворце, наши дети оставались с прислугой, а жену пригласила переночевать на свою половину Батыр-Нисан»
Тут Шамирхан мысленно хлопнул себя по лбу – конечно же, Батыр-Нисан! Изнывающая под бременем тайны Нуне просто не могла с ней не поделиться, ведь на Нахичевань клятва не распространялась, это не Тебриз и не Тифлис! А Батыр-Нисан – близкая подруга Эрикназ. Во всяком случае, была ею.
Ему даже смешно стало при мысли о том, как ловко жена обошла все преграды, поставленные торжественной клятвой. Широко улыбнувшись, он ответил Эрикназ:
– Я не отрицаю, что хотел бы видеть Асри Баиндуряна твоим мужем. Не стану перечислять все его достоинства, тебе они известны. Но главное то, что он безмерно тебя любит. Ответь искренне и от всей души, Эрикназ, какой бы совет ты дала другой женщине? Предпочесть того, кто предан ей душой и телом, или того, кто видит в браке с ней тягостную обязанность?
Теперь Эрикназ так побледнела, что Шамирхан даже испугался – лицо цветом слилось с белоснежной стеной. Но взгляд ее огромных глаз пылал гневом, и голос был тверд:
– Сначала ответь мне ты, Шамирхан, для чего ты установил надо мной опеку?
– Я