Память на ветрах. Петр Карауш
волны плещут
Качая пену на ветру
И кажется, что кто-то шепчет:
” Храните люди тишину ”
В зените ярко светит солнце,
Вокруг родная сторона…
Но вдруг из дальнего-далека,
Ко мне приблизилась война.
Летний вечер плыл
Летний вечер плыл… сенокос… жара…
Догорал закат, и зажглась заря.
И ленивым ручьем разговор журчал,
И беседа была о начале начал.
И сказал один: «В жизни счастья нет.
Сколько лет тружусь, ну, а толку что?
Поседел я весь от тоски и бед,
Застрелиться б вот, да пропил ружье».
А другой сказал, что он все видал,
Что он прожил жизнь, как никто другой.
И с высоких гор он на мир плевал,
И что держит он за спиной топор.
Ну, а третий все про любовь бубнил,
Мол, ушла жена, ну, а он не рад.
«Я ее любил, я ее не бил.
Для нее я был не мужик, а раб».
Тот, что с краю был, почесал живот,
Молча взял стакан и налил вина:
«Ты не ной, мужик, и закрой свой рот.
Хватит нам – скажу – своего дерьма».
И еще сказал: «В жизни нет друзей.
Ты хоть волком вой, не придут помочь»…
… И горел костер посреди полей,
А у ног моих шевелилась ночь.
За Любовь!
За этим шумным праздничным столом
Не в силах говорить витиевато.
Наполните, прошу, скорей вином
Бокалы, рюмки, тазики, ушата.
Заранее возьмите закусить,
И слюнки аппетитно утирая,
Послушайте, какой скажу я тост.
А тост скажу я для тебя, родная.
Давным-давно, в седую старину,
Любовь и Ненависть летали над землею.
И кто из них нужней, и кто сильней,
Они на горе всем поспорили с Бедою.
Беда сказала твердо: «Я сильней.
Когда войду я в дом, очаг погаснет,
И нищета заполнит мир людей,
И постепенно жизнь там вся зачахнет».
И ужаснулась нежная Любовь,
А Ненависть наполнилася злобой.
И заключили мир между собой.
И что с Бедой сражаться будут обе.
С тех пор прошло уж тысячи веков,
И видно всем, Любовь сильнее стала.
Не раз, не два, а много тысяч раз
Любовь Беду тихонько побеждала.
Так выпьем же, друзья, за ту Любовь,
Что беды все и горести прощает.
За ту Любовь, что нас ведет вперед
И в мире этом жить нам помогает.
К Пушкину
Могуч и славен наш язык
Тебе, поэт, благодаренье.
Как путник, жаждущий воды,
Я пью твоё стихотворенье.
Прошли года, да что года!
Века шумят над головою
А ты с поэзией своей,
Как будто рядом, здесь, со мною.
Мы вместе шли на магистраль.
Перекрывали вместе реки.
И от таёжного костра
Ты уходил лишь на рассвете.
Мы вместе шли сквозь бурелом,
Стихи, читая на привалах.
И