Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало. Евгений Леонардович Бочковский
как его подать. Мое смущение, безусловно, относилось к невежеству миссис Хадсон. Во всяком случае, я сделал все зависящее от своего лица, чтобы она именно так и объяснила себе мою растерянность. В наше время всеобщего стремления к образованности стыдно не знать такие вещи, крайне тонко и деликатно намекнул я разинутым ртом и округлившимися глазами, а еще прибавил бровями в сторону Холмса, чтобы наша хозяйка отныне брала пример с того, кто с его кругозором никогда не позволил бы себе столь глупого вопроса. Но оказалось, что она затронула эту тему именно по просьбе моего друга. Холмс уже несколько дней ломал голову над тем, что это за странный человек, в связи с убийством которого, его, по моему мнению, вызывали в Одессу. "По мнению мистера Дойла!" – едва не воскликнул я, но снова сдержался. Пообещав миссис Хадсон, что она получит от меня все ответы в свое время, то есть, свободное от подготовительных процедур, коих она не замечает, так как ни черта в этом не смыслит, я встал из-за стола, так и не притронувшись к ужину, и, теряя с таким трудом добытую концентрацию, и взамен приобретая все более ощутимое раздражение, отправился к Холмсу.
Мой друг стоял перед зеркалом и также только с большим умением погружался в состояние глубочайшей сосредоточенности, совсем уже, как мне показалось, не обращая внимания на разительную перемену своей внешности.
– Настраиваетесь на завтрашний день? – спросил я.
– Настраиваюсь, расстраиваюсь – какая разница. В офисе Союза наверняка есть зеркало, хоть самое простенькое, и, дабы не шарахнуться от собственного отражения в присутствии Росса, мне нужно успеть привыкнуть, что эта отвратительная рыжая шерсть на голове является частью меня. Вы поужинали?
Я ответил утвердительно, подумав, что сыт по горло происходящим, и что пора уже, коль всех так одолевает любопытство, выяснить, что это за люди, места и прочие названия, кои так неприятно часто попадаются в моем произведении.
Самое ужасное состоит в том, что из-за обострившейся подозрительности я теперь во всем вижу тайные каверзы, дьявольски упрятанные подвохи. Во всем – значит, в поведении окружающих и особенно в этом чертовом рассказе. Мне все кажется, что автор наполнил текст двойным смыслом, расположив за героикой насмешки, нависшие молчаливыми, но такими красноречивыми тенями над общим фоном оптимистичного пафоса.
Я решил, что для начала было бы неплохо выяснить, куда это вызывали Холмса, чтобы подтвердить это в случае чего не просто абы как, а со знающим видом. Таким, какой появляется у человека, для которого слово "Одесса" не пустой звук, а целая кладезь воспоминаний. Одесса оказалась городом, вернее, довольно большим количеством городов с таким названием, расположенных в самых разных местах. Большинство из них – в Новом Свете, а один – в России. Это показалось мне еще более зловещим. При всем желании мы теперь не сможем ответить, куда же именно вызывали Холмса, в какую именно Одессу из такого изобилия возможных.
Гораздо больших успехов я сумел добиться при выяснении личности Трепова. Оказалось,