Славянин. Александр Владимирович Забусов
выиграл. Так это чисто гипотетически. Нахрена она мне сдалась? Ни ощутить, ни потрогать. Один пшик.
«Так вот этот пшик, я самый и есть! Понял теперь?»
Блин горелый! И чего мне теперь с тобой делать?
«А я знаю?».
Ты мне нафиг не упал!
«Если честно, аналогично!».
Так и гуляй себе! Только подальше от меня.
«Не могу. Я теперь твой»
Отстань! А?
«Сказал же, не могу!»
Ну тогда хоть молчи. Надоел.
Молчание было ответом Егору. Ф-фух! Полегчало.
В хлопотах день подходил к завершающей фазе. В саду у Барсука собрались почти все, ждали одного Вторушу. Богдан сидя на деревянной скамье, не вставая сорвал висевшее над головой яблоко, откусывая захрумтел ним, нервно подергивая ногой. Мысль о том, что в чужом городе, он боярин Ростовского князя, будет беспредельничать, в попытке захватить ближника местного правителя, глодала его разум. Нет, не понять ему наказ бати, во всем быть послушным курянину. Так куда деваться? Перед чуром Велеса он и вои клятву принесли. Поневоле позавидуешь Лису, не думает ни о чем, скалит зубы, заигрывая со старшей дочкой хозяина.
Звенья цепи у калитки зашуршали глухим звуком. Дворовой кабель отметился голосом, подав сигнал о приближении чужого. Лиходеев, кромсавший кусками мясо у куста сирени, оглянувшись, глазами указал бойцам в направлении протоптанной тропки. Из-за сарая нарисовался Вторуша, сразу же голосом оповестивший всех:
–Купил!
–Давай сюда, – снова мотнул головой Егор. – У кого покупал?
–У араба на торжище. Сказал крыс травить.
В вырезанную из куска дерева посудину наполненную мясом, Вторуша высыпал из кисета мелко толченый серый порошек. Лихой размешивая свинину, велел:
–Кисет выбрось, руки помой. Смеян, суму подставляй.
–Ага.
Вымыв руки, Егор вернулся к товарищам, скосив взгляд на девушку, перешептывающуюся с Лисом, распорядился:
–Млава, сходи к матери, скажи пусть нам съестного в дорогу соберет.
–Уже уезжаете? – разочаровано спросила та.
–Да. Поторопись.
Вспорхнув со своего места и бросив томный взгляд на молодого Лиса, девушка убежала. Дождавшись, когда она исчезнет за углом, Лиходеев уселся рядом с Богданом.
–Ну, что, подельнички, присядем на дорожку?
* * *
В полной темноте, такой, что ни черта толком и не увидать, с узких улочек предместья верхами выехали в сам посад. Широкая, мощеная известковым щебнем дорога пошла улицей, где заборы выстроились карандашами частоколов, из-за которых высились терема на боярских усадьбах. Лай дворовых собак огласил округу. У-у, предатели! Сами не спят и лихому народу жизни не дают.
–Кажись, добрались. – Подал голос Лис. – Через две усадьбы, его дом будет.
–Стой, спешиться, – распорядился Лиходеев.
Лошади удерживаемые поводом встали, всадники соскочили наземь. Сонную одурь ночи за ближайшей изгородью неспешно развеяла беготня дворни и отсвет факелов. Из отдаления, суровый женский голос спросил:
–Чего надо, полуношники?
Лис