Славянин. Александр Владимирович Забусов
работу на рыбалку, но до этого, всю жизнь черпал гавно во-он из того домика на скале.
–Так бы и сказал, а то приплел какого-то пынсионэра!
–Хорошо. Езжайте, встретимся в гостинице.
Оставив лошадей на Смеяна, Егор с Вторушей спешившись, вышли на рыночную площадь. Рынок не тот, что в стольных городах и погостах, на перекрестных путях купеческих караванов, тих, ленив, и в некоторой степени, благолепен, но посмотреть и здесь было на что. Купцы, они ради наживы, способны забраться даже в слонячий анус, а здесь, можно сказать, летняя резиденция местного олигарха, значит и деньга у некоторого народа водится.
Пройдя мимо купеческих лабазов, они очутились у начала торгового коловорота. По понятиям Егора, рынок мало чем отличался от барахолок тысяча девятисотых годов, только сам народ одет как статисты исторического фильма про Древнюю Русь. Холщевые рубахи свободного покроя с вышивкой по рукавам и вороту, просторные штаны, редко цветные, все больше серого цвета из отбеленного полотна, кожаные куртки да безрукавки из шкур мехом наружу, а у женщин платки, завязанные под подбородком, редкость головные уборы с вышивкой или жемчугом, но это у тех кто побогаче, все-таки не столица, а заштатный городишко. Перед глазами промелькнула ватага скандинавов, своеобразных гастарбайтеров из северных стран нынешнего времени, бряцающих воинской справой. Каким ветром их занесло в лесной погост? Смеясь и переругиваясь на своем языке они, раздвинув толпу, прошли в боковой проход. За деревянными лотками, крытыми навесами из дранки, торговали узнаваемые по прошлой жизни «лица кавказской национальности», среднеазиаты, да и славян-торговцев присутствовало много. Торговали всем, чего душа пожелает. Нынешняя толкотная торговля, наполнила сердце его ностальгией по дому. В погост, в торговый день съезжались крестьяне соседних и дальних селений, разноплеменный народец, судя по вышивкам на рубахах мужчин и женщин. Рядом с ним, раздавались зазывные выкрики на ломаном русском языке:
– А вот халва, сладкий как женщин целюет, подходи, дам отведать. Сласти. Сочные абрыкос как губы девственницы.
Егор повернул в сторону выкриков. Лицо характерного типа, с чертами до боли знакомыми каждому россиянину конца двадцатого, начала двадцать первого века. Стоявший за лотком чернявый худосочный «шашлык», лет тридцати, в одежде восточного пошива, торговал курагой, гранатами, инжиром и изюмом. На прилавке так-же присутствовала халва, желтоватый сахар и прочие восточные сласти.
Торг шел по полной программе, народ торговался, пытался выгадать даже в какой-то мелочи. Лотки тканей и готовой одежды, обувь – все это рядами, подходи, выбирай кому что надо. Лотки кожевников – выделанные кожи и изделия из нее: ремни, куртки, упряжь, седла. Ювелирные изделия из серебра, стекла. Мед пчелиный всех сортов, оттенков, вкусов. Мед хмельной, румское вино в бочках, кувшинах. Пушнина.
–Нам вон в тот конец, – указал направление Вторуша.
Егор соглашаясь, мотнул головой.
–Зачем тебе золотарь, боярич? – мучаясь непоняткой, спросил умудренный годами воин.
–Понимаешь, дружище, в замок так просто не попасть. Дверь перед