Китовая пристань. Наследие атамана Пугачёва. На основании записок действительного статского советника по полицейской части Тулина Евграфа Михайловича. Георгий и Ольга Арси
Емельяна Пугачёва, на Южном Урале. В ходе розыска сыщику, московской сыскной части, удаётся распутать историю убийства и пресечь деятельность фальшивомонетчиков. Книга является четвёртой из серии книг авторов, повествующих о жизни и быте общества этого периода, однако полностью самостоятельна в сюжете.
В книге наряду с вымышленными героями присутствуют реальные исторические фигуры, активно влиявшие на развитие общества того времени. Однако авторы не дают им оценки, в отличие от выдуманных героев. Они только констатируют их историческую роль и события, связанные с ними, импровизируя и предполагая их поведение в духе и нравах того времени.
Авторы не ставили цель создать историческое произведение. В связи с этим, степень ответственности за историческую ценность книги весьма условна. Они создали художественное время-пространство, ограничили его чёткими рамками, в которых исторические сюжеты имеют прикладное значение для раскрытия замысла книги.
Авторы признательны и благодарны огромному историческому наследию, которое оставил потомкам великий русский писатель и поэт Александр Сергеевич Пушкин. На основе его описаний событий Пугачёвского бунта создана данная книга.
Книга посвящается старому и надёжному другу семьи Ю. И. К. в знак признательности за более чем десятилетнюю дружбу и взаимное уважение. Текст печатается в авторской редакции и пунктуации.
Пролог
Глубокой, летней московской ночью 1883 года, трое неизвестных прохожих подошли к небольшому двухэтажному дому, что стоял на улице Тверской, в Тверской части города Москвы. Одной из семнадцати городских частей. Каждый из ночных посетителей на голове имел картуз с козырьком, был одет в особый лёгкий, тонкого сукна зипун-татарку до колен и шаровары, заправленные в хромовые сапоги. Это говорило о том, что гости явно имели хороший коммерческий доход, чтобы одеваться добротно и достойно выглядеть в обществе. Возраст ночных гостей Белокаменной был разный. Самому старшему можно было дать лет сорок, остальным двум по тридцать. Все трое имели благочестивые бороды и усы. Старший внимательно осмотрел дом, затем улицу, переводя взгляд с правой стороны на левую, по всему пространству, прилегающему к дому. Аккуратный и не броский кирпичный особнячок выделялся скромностью. Но это только на первый взгляд, да и для того, кто не знал цен на подобные строения в Москве. Располагался он в Белом городе, то есть недалеко от Кремля, сердца Москвы. Часть дома была окружена красивым садом, на деревьях которого уже распустились почки. На улице был май. Первый этаж здания имел два входа, над одним из них имелась красивая, броская взгляду обывателя, вывеска:
«Ювелирная лавка Финагенова. Изделия из золота, серебра и других металлов. Работы с бриллиантами и жемчугом. Всё что угодно дамам и господам. Быстрые сроки изготовления».
На двери второго входа имелась красивая табличка с замысловатыми буквами, выполненными старославянской вязью: «Финагенов И. П.».
– Вот сюда нам и надо, – тихо заявил старший и уверенно постучался, условным знаком, в дверь.
В окно с кованной решёткой, из-за дорогих штор, первого этажа здания, выглянуло сонное лицо. В течении одной минуты человек оглядывал ночных гостей и после этого закрыл шторы. Через несколько минут дверь без всякого шума и скрипа открылась. Как будто бы в доме этих поздних посетителей ждали. По крайней мере знали. Трое ночных посетителей, вновь осторожно осмотревшись по сторонам, вошли в ювелирную лавку.
– Входите, только тихо. Не шумите, наверху приказчик спит. Запозднились вы. Как добрался, Бажен Василич? – сказал человек в ночном халате, видимо, хозяин.
– Бог не без милости, человек не без счастья. Добрались по дороге. Она путь завсегда каждому укажет, кто ходить по ней желает и умеет. Мало-маненько устали, но к делу это не относится. Мы от его степенства Кита Юрьевича к тебе, Илья Прокопыч. Просит он объясниться, что за причуды такие? Три месяца мы на месяце1 сидели и ждали. Все песни в ожидании твоей доброй воли и обещанного слова возгудали. Получили обещанное, только не обрадовались подарку. Всё думали и думали, может, перепутал нас с музланами московскими, степенный Илья Прокопыч? Может, не уважает нас? Может, прогневили мы его чем плохим, ненароком? Но не могли поверить в эту грусть-печаль! Поэтому Кит Юрьевич и говорит: «Навестите-ка его степенство. Спросите, чем мы перед ним провинились? Чем неудовольствие вызвали? Вроде не поперешничали, договор исполняли полностью». Вот мы и прибыли в намеченный день. Может, ответишь, хозяин? – тихо, но угрожающе, спросил один из трёх гостей, стоящих в лавке.
– Не могу понять, о чём вы говорите? Вины моей никакой нет перед вами. Перед уважаемым Китом я не виноват. За прошлый заказ с вами полностью рассчитался. Тридцать тысяч отдал, как и договаривались. Неужто не доставили? Самый доверенный приказчик прибыл и сказывался, что деньги в руки Киту Ивановичу отдал. Он их принял и расписку дал. Она у меня имеется, в надёжном месте схоронена. Так что, какие ко мне претензии? Или вы шутите? – уточнил хозяин, бегающие и испуганные глаза которого выдавали испуг.
– Нашей
Река Ай на Южном Урале. В переводе с Башкирского языка-месяц.