Алжир у трёх дорог. М. Ф. Видясова
ага и башага, выполнявшие функцию провинциальных администраторов, подбирались французскими властями не столько из представителей традиционных «великих семейств» (условно говоря, феодалов), которые иссохли, обеднели, если не были уничтожены, сколько из подраставшей «снизу» арабской и берберской клиентелы. Вестернизация этой новой элиты шла медленно. Появившиеся в 1865 г. «арабско-французские школы», где утром велось преподавание по-арабски, вечером – по-французски, вскоре были закрыты. К 1882 г. остались всего 16 таких учебных заведений первой ступени и три коллежа в больших городах. Для подготовки школьных учителей было создано педагогическое училище в пригороде Алжира, но туда попадали лишь единицы мусульман. В 1890 г. только 2 %, а в 1914 г. – 5 % мусульманских детей, почти исключительно мальчики, посещали либо французские школы, либо коранические школы, созданные французами с целью подготовки чиновников со средним образованием, сведущих в литературном арабском языке и мусульманском праве. Лишь 34 алжирца к 1914 г. получили полное среднее образование с со степенью бакалавра (здесь: с аттестатом зрелости) и 12 окончили вузы[63].
Во французские школы, являвшиеся в глазах большинства алжирцев учреждением «гяуров», они и сами неохотно отдавали своих детей. Исключение составляла Кабилия, где местные нотабли отнеслись к этому вопросу либерально, разрешив детям посещение школ, в которых преподавался французский язык. Об отличительных особенностях кабилов писал русский натуралист П.А. Чихачев, посетивший кабильскую деревню возле горы Джурджур в апреле 1878 г. В этой деревне было 60 домов и жили примерно 200 человек. Приезжих любезно встретил здешний каид. После завтрака, пишет автор, каид «сопровождал мою жену в гарем одного богатого землевладельца, ибо гарем самого каида находился в соседней деревне. Закон Мухаммеда допускает многоженство, но оно редко осуществляется кабилами, хотя офицально они и мусульмане, но не очень рьяные приверженцы Корана. Как бы желая лишний раз подчеркнуть разницу между нравами кабилов и арабов, каид привел меня в семью менее богатого землвладельца, семью очень скромную, состоящую из одной жены, ее двух сестер и матери. Эти дамы с изукрашенными татуировкой лбами, с руками, увешанными тяжелыми серебряными браслетами, приняли меня по-французски, приветствуя словом «bon jour!», произнесенным правильно, без всякого акцента, и крепко пожали мне руку на английский манер»[64].
После введения в марте 1912 г. воинской обязанности для алжирцев, реализуемой по жребию (от нее можно было законно откупиться) служба в армии оказалась более широким каналом их социального продвижения и приобщения к европейской среде, нежели государственная система образования, против распространения которой на мусульман активно выступали европейские поселенцы, ссылаясь устами своих избранников на дороговизну этого мероприятия. Попытки внедрения в Алжире элементов демократической политики в сфере народного просвещения, развернутой во