На высоте десять тысяч метров. Антон Владиславович Хапилов
квартиры и, периодически мы обсуждали планы нашего с ним совместного дела. Например, рубить лесные делянки и продавать спиленную древесину. Или покупать спирт и продавать его налево. Все было банально, по-русски. Ничего не делать и все иметь. Только я заметил, что стал терять интерес к жизни. Это выражалось в пренебрежении своей внешностью. Я стал меньше бриться, стирать одежду, стричь ногти и волосы.
– Тебе надо постричься…
Друг деловито достал из кармана несколько купюр и отдал мне.
– Я скоро еще заеду. Дело идет помаленьку…
Он сел в свой «BMV» и уехал, оставив шлейф горькой пыли на дороге садоводческого товарищества.
Мне всегда казалось, что для полноты и радости жизни много слов это лишнее. Все эти эмоциональные монологи, сдобренные избыточными поверхностными знаниями ведут в тупик, при наличие отсутствия собеседника. Вроде, формально, ты видишь его, сидящего напротив и он, даже, иногда кивает головой, в знак вдумчивого одобрения или внимания. Только скрытое разобщение расщепляет сознание на миллионы несвязанных между собой частиц. Эти молекулы совершают бесконечное броуновское движение, взаимодействия иначе, чем в старые добрые времена. Сознание трансформирует их с пользой для себя, побуждая личные эгоистические начала. Казалось бы, коммуникации современного мира достигают высот больших, почти немыслимых, позволяя общаться в любой точке мира, в каждую секунду получая и передавая информацию. Любая мысль вмиг становится достоянием мира, а вот в отдельно взятом доме два человека вращаются в почти параллельных вселенных, не думая о гравитации своего мира. У нее было нелегкое детство, лишенное праздников и нашпигованное буднями. Его детские годы остались печальными снами взрослой жизни. И вот, теперь они встречаются на кухне и говорят что-то невпопад. Что-то такое несущественное, необязательное к прослушиванию, но необходимое, каждодневное. Какую-то очередную гадость или глупость и никто не помнит, когда это у них началось.
«Дом отца имел внутреннее пространство несколько меньше, чем казался снаружи. Большая двухэтажная коробка из красного кирпича имела квадратную форму, но окна на фасаде были разбросаны несколько ассиметрично. Поэтому казалось, что этажей не два, а три. Во время экскурсии по дому, на площадке между первым и вторым этажом обнаружилась комната, окна которой и создавали иллюзию лишнего этажа. Я тщетно искал другие помещения, находящиеся в этой плоскости. Мне мерещилась потайная комната, но я обнаружил лишь комнату для умывания. Отец жил в обстановке былых времен. Громоздкий сервант со стеклянными дверцами хранил в себе фарфоровые чайные сервизы эпохи застоя и наборы хрустальных бокалов из чехословацкого хрусталя. На втором этаже, в комнате жены стоял туалетный столик с тройным зеркалом, уставленный шкатулками и флаконами косметики. Еще были кресла необъемных размеров, главная