Смерть отца. Наоми Френкель
же вопят буквы – «Против Версальского договора! Да здравствует Адольф Гитлер! Долой власть евреев в государстве!» – гремит лозунг, перекатываясь от окна к окну. Гинденбург с искаженным от гнева лицом мелькает над крышами городских зданий.
– За кого господин голосует? – спрашивает графа Иоанна.
– Извини, Иоанна, что ты спросила?
– За кого вы голосуете?
– А-а? За кого я голосую? – улыбается граф. – Я не из тех, кого интересуют избирательные урны.
– Это плохо! – сердится в голос девочка.
– Что плохо, детка? – продолжает улыбаться граф, глядя на ставшее весьма строгим лицо Иоанны. – Что тебя беспокоит?
– Беспокоит, что вы не идете голосовать! Каждый индивид обязан отдать долг во имя коллектива! – Иоанна повышает голос до того, что сидящий за ними мужчина поворачивает голову к ораторствующей девочке.
– Где ты учишься такой языковой патетике? – удивленно спрашивает граф.
Если граф так не смеялся, Иоанна рассказала бы ему о Движении, и беседах на тему важности выборов президента государства. Но шутливое выражение лица графа не располагает ее к откровениям, и она ограничивается репликой:
– Есть такие, которые научили меня.
Мужчина за их спиной шелестит газетой «Ангриф», издаваемой Гитлером. Напротив него сидит парень, на лацкане одежды которого значок коммунистического спортивного общества.
– Прошу вас, молодой человек, уберите ноги. Скамья не только для вас одного, – выговаривает владелец шелестящей газеты парню, сидящему напротив.
– Прошу прощения, – смеется парень громким задиристым смехом, – я вас не видел из-за этой вашей газеты, – как бы подчеркивая этим – мол, не заметил, что наступил вам на мозоль, – и громкий его смех разносится с одного края до другого края вагона. Лица всех поворачиваются ним.
– Наглость! – кричит мужчина из-за страниц газеты.
– Он прав, – шепчет Иоанна своему графу.
– Кто прав? – спрашивает граф. – Этот господин, которого оттеснили?
– Этот? – вскидывается Иоанна. – Да он же читает «Ангриф». Как он может быть прав. Он же нацист.
– Детка, справедливость и прямодушие – отдельно, а политика – отдельно.
Поезд останавливается. Парень выходит из вагона сильными мужскими шагами.
– Еврейская собака! – бросает ему вслед владелец газеты.
– Я… – лицо Иоанны багровеет, она почти рванулась в сторону мужчины, но граф хватает ее за косички и возвращает на место.
– В какой ты учишься школе, Иоанна? – спрашивает граф.
– В гуманитарной гимназии имени королевы Луизы, – все еще сердитым голосом отвечает Иоанна.
– Поглядите, – удивляется граф, – в гимназии имени королевы Луизы? А я учился в параллельной мужской гимназии имени кайзера Фридриха Великого. Иоанна, все еще доктор Гейзе преподает вам греческий язык?
– Нет! Доктор Гейзе наш директор. И к тому же он друг моего отца.
– Интересно.
–