Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта. Александр Ильюшечкин
нам доставляли вертолеты. Пока выдвигались по дорогам, всегда сопровождала бронетехника. Здорово нам помогали новые экспериментальные самоходки «Нона», у них были сменные вкладыши внутри ствола, поэтому они могли стрелять снарядами калибром от 76 до 122 миллиметров. Всего нас поддерживали четыре машины, у них была отдельная группа охраны, свои офицеры и своя обслуга, близко к ним даже нас не подпускали. С воздуха поддерживали и самолеты, и «вертушки», в основном это были «крокодилы». Они всегда были где-то рядом, и если нужна была поддержка, то две, три, пять минут – и они над нами.
Помню, как на наш аэродром прибыла одна из первых пар штурмовиков Су-25. Охраняли их усиленно, на аэродроме новые самолеты не оставили, а загнали прямо в расположение нашего полка, поставив между капонирами. Испытание высокими температурами Афганистана они выдержали, а вот взлетную полосу начали ломать. Бомбы они бросали хорошие – «пятисотки». Там, где они падали, стоял только шум и пыль и ни черта больше не оставалось.
Когда становилось тяжеловато и нас прижимали к земле, мы по радиостанциям запрашивали помощь, и в дело вступали вертолеты, штурмовики или те же самые «Нона», бывало что и то и другое. Координаты давали по карте с заранее согласованными обозначениями; корректировщиков от артиллерии и авиации нам не придавали, огонь корректировали офицеры.
Я воевал на должности командира отделения в отдельном взводе автоматических гранатометов АГС-17 2-й роты 1-го батальона. Кому мы были нужны – тем нас и придавали. На задания выходили не только со 2-й ротой, вообще было неважно, уходили в горы свои подразделения или приданные – они обязательно получали на усиление подразделение с автоматическими гранатометами, мы поддерживали и разведроту, и ребят из другого батальона, и соседей из 108-й мотострелковой дивизии, и танкистов.
АГС сам довольно тяжелый, но особенно неудобна его тренога. Ствол хотя сам и тяжелее, но тащить его было легче – он удобно лежал на спине, а тренога большая и неудобная. Добавляли нагрузки носимые нами в обязательном порядке каски и бронежилеты.
В нашем взводе было всего два отделения, в отделении – один АГС. Был некомплект и в личном составе: в роте нас было всего 45 человек. Из Союза обычно никогда не посылали полную роту, уже в Афгане людей из нее выбивали желтуха и тиф, боевые потери хотя и невысокие, но все-таки тоже были. Вода была неважная, без обеззараживающих таблеток ее пить нельзя – бросаешь их несколько штук в емкость, ждешь, пока растворятся, и пьешь; в арыках могла водиться любая зараза, кое-где рядом с ними лежали убитые.
Бывали и осечки при стрельбе из гранатомета, иногда капсюли оставались в стволе, и их приходилось выбивать. Вот так у меня друга ранило: мы лежали на плоской крыше небольшого дома, попали под прямой обстрел, и, когда выбивали застрявший капсюль, его ранило разрывной пулей, правда, по рукам, но все равно это было не самое легкое ранение.
Н.В. Гудков в карауле
– Под огонь своих попадали?
– Да, бывали нестыковки. Иногда мы выходили