Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта. Александр Ильюшечкин
нему 29 гранат, каждый из трех человек расчета нес ленту, две или три, плюс приданные нам из рот солдаты брали с собой по две-три ленты каждый. Получалось, что человек пять-шесть были полностью нагружены боеприпасами к гранатомету. Стреляли много, бывало, что взятого с собой боезапаса и не хватало. Прицелы устанавливали редко, обычно били «на глаз» – со временем выработалась привычка визуально определять расстояние и проводить пристрелку.
Когда уходили в рейд, старались брать с собой побольше патронов, коробки с ними распаковывались и перекладывались в приспособленные специально для них боковые карманы от рюкзака десантника (РД), которые пришивали к задней части бронежилета, туда почти полностью влезал цинк патронов. Мы «разоружили» пулеметчиков, забрав у них магазины на 45 патронов, оставив лишь по 2–3 на пулемет, себе набрали их по 6–7 на каждого. Магазины носили в самодельных разгрузках, которые переделали из «водолазных» жилетов механиков: вытащили пенопластовые поплавки и вместо них всунули удачно помещавшиеся там магазины.
– Душманы часто пытались подавить ответным огнем ваши гранатометы?
– Да. Нас хорошо прижимали и в Панджшере, и в Бамиане. Но убитых, а тем более раненых в нашем полку никогда не оставляли. Тело одного солдата мы искали недели две и нашли: душманы возили его в телеге, накрытого всяким хламом. Были случаи, когда они вешали тело убитого солдата на видном месте, прикрепив напоказ военный билет. Но как бы то ни было, мы находили тела и отбивали, за мою службу мы никого из убитых не оставили. Каждый был уверен, что если даже убьют, то тело все равно не оставят на глумление врагам, а доставят домой.
– Друзей не доводилось терять?
– К сожалению, довелось. Земляк мой Юра Левкин погиб как раз под Новый год, он в Гнетинке на кладбище лежит. Мы с ним вместе призывались, вместе ехали, водку в поезде пили, вместе в Фергане дебоширили, вместе в Афгане служили, правда, он был в девятой роте, а я – во второй. Снайпер его снял. Юра полез вытаскивать солдата и сам попал под огонь.
Это было на втором году его службы, но домой он попал только в цинковом гробу. Мне предлагали его сопровождать, но я отказался. Как мне его матери в глаза смотреть? Представляли Юру посмертно к званию Героя СССР, командир полка представление подписал, и другие подписали, но замполит не пропустил, сказал: «Герои должны быть живые». В какой он это книге вычитал, интересно было бы узнать! Присвоили Юре посмертно орден Боевого Красного Знамени.
– Какое было отношение к трофейному оружию?
– Самым интересным из трофейного вооружения были афганские мультуки. Винтовки, карабины, пулеметы были нам неинтересны, а вот мультук – это интересно. Он здоровый такой, под два метра, массивный, но красивый. Его можно было и гайкой вместо пули зарядить, так одному из наших гайкой в грудь и попали. Было это так: парень случайно наткнулся на как из-под земли выскочившего душмана, и тот выстрелил ему из своей «кремневки» прямо в грудь. Десантника свалило с ног, но, к счастью, бронежилет