Ты погляди без отчаянья… (стихотворения). Рабиндранат Тагор
женские просьбы теперь до мужчин
одних.
Непознанный мир
Был в тебе я рожден, свет по воле твоей увидал.
О природа бескрайняя, как я тебе доверял!
Называл своей матерью, домом своим называл,
А сегодня познал я и когти твои, и оскал.
Ты, как демон огромный, взревела и ринулась
в ночь,
Облик свой материнский, как маску, откинув прочь.
Бурей бойшакха все разметала, развеяла в прах,
Пыль неся на крылах, мир повергла в смятенье
и страх.
С корнем вырвать готова ты жизнь, как сухую
траву.
Я тебя вопрошаю, о Ужас Великий, зачем я живу?
Кто ты, мне заслонивший дорогу в небесную
твердь?
Кто ты, горло мне тысячью пальцев сдавивший?
Ответь!
Кто ты, давший мне жизнь мимолетную?
Слышишь, я жду!
Почему я живу? Для чего я? Куда я иду?
Я плыву по реке…
Управляет лодкой моей легчайший из ветерков.
Впереди горизонт белеет пеной утренних облаков.
Река от влажных муссонов полноводна и широка.
Словно сытый ребенок, безмятежная спит река.
По берегам безмолвие зеленых рисовых нив,
Мир, подобно беременной женщине, медлителен
и ленив.
Почему так спокойно сегодня на земле и воде?
Лодок нет, берега пустынны, почему ни души
нигде?
Одинокая в этом мире, пряча печальный взгляд,
Смерть – знакомая старая – облачилась
в прекрасный наряд:
В волосах ее спрятались белоснежные облака,
На высоком челе сияет бледный отсвет издалека.
Что-то грустное напевает, еле слышное в тишине,
Обольщает меня, смущает беспокойное сердце мне.
Из книги «Предания» («Котха»)
1900
Доверенный
Однажды утром в крепости Сетара[21]
Увидел Шиваджи[22], глазам не веря:
Бредет с сумою Рамдас-гуру старый[23],
Стоит, как нищий, перед каждой дверью!
Его духовный вождь, мудрец великий,
Чье всем известно благосостоянье,
Ниц пред которым падают владыки,
Стал побираться, просит подаянья!
В кувшин дырявый воду набирая,
Мы утоленья жажды тщетно ищем.
А сколько дать, чтобы полна до края
Была сума на этом странном нищем?..
Взял Шиваджи перо и быстро нечто
Черкнул, сказав слуге: «Смотри, он близко, —
Здесь Рамдаса обязан подстеречь ты
И положить к его стопам записку…»
Шел Рамдас-гуру, думал: «Пешеходы
Идут, спешат, людей проезжих много.
Судьба дала им радость,