История Рима от основания Города. Тит Ливий
то когда же они будут в силах помериться с неприятелем? Услыхав такие разговоры в лагере среди воинов, консул созвал собрание и сказал: «Я полагаю, воины, вы слышали о случившемся на Альгиде. Войско держало себя так, как прилично войску свободного народа. Предусмотрительностью товарища и доблестью воинов приобретена победа. Что касается до меня, то у меня будет столько рассудительности и мужества, сколько дадите вы. Без ущерба можно тянуть войну, но можно и скоро покончить ее. Если придется тянуть ее, то принятым мною способом я добьюсь того, что ваша надежда и доблесть будут расти со дня на день; если же вы уже достаточно мужественны и хотите решить дело, то закричите здесь так, как вы закричали бы в строю, и тем покажите вашу волю и вашу доблесть». Когда воины с величайшей радостью закричали, то консул объявил: «Да послужит сие на благо, я послушаюсь вас и завтра выведу войско в битву!» Остальная часть дня была занята приготовлением оружия.
На следующий день, увидав, что римское войско строится, сабиняне, и сами уже давно желавшие сразиться, выступили. Сражение соответствовало уверенности в себе обоих войск, из которых одно ободряла старинная и постоянная слава, а другое – недавно одержанная победа, составлявшая для него новость. Сабиняне для подкрепления своих сил прибегли еще к хитрости: растянув свой строй вровень с римским, они оставили вне строя 2000 человек для нападения на левый фланг римлян во время самой битвы. Когда они, сделав нападение сбоку, стали приводить в замешательство почти окруженный фланг, около 600 всадников двух легионов спрыгивают с коней и выбегают в первый ряд перед отступающими уже товарищами; одновременно они становятся против врага и воспламеняют мужество пехотинцев, сперва подвергаясь одинаковой с ними опасности, а затем возбуждая в них чувство стыда. Стыдно было, что всадники принимают участие и в обычной им, и в чуждой битве, а пехотинцы не могут сравняться со спешившимися всадниками.
63. И вот они вступают в покинутый ими бой и возвращаются на прежнее место; в минуту битва не только возобновилась, но даже дрогнул фланг сабинян. Всадники, прикрытые рядами пехотинцев, вернулись к своим коням. Затем они ускакали на другую сторону возвестить своим о победе; вместе с тем они делают нападение на врагов, уже напуганных поражением более сильного фланга. Всадники отличились в этой битве более всех других. Ничто не ускользало от внимания консула: он хвалил храбрых, порицал, если где видел битву ослабевающей. Пристыженные немедленно совершали подвиги мужества, и стыд возбуждал одних столько же, сколько других похвалы. Снова все римляне с воинственным криком дружно ударили со всех сторон на врага, и затем уже их натиска нельзя было выдержать. Рассеявшиеся повсюду по полям сабиняне оставили лагерь в добычу врагу. Здесь римляне вернули свое имущество, отнятое при опустошении полей, а не имущество союзников, как то было на Альгиде.
За двойную победу в двух разных сражениях сенат злонамеренно назначил молебствие на один день