Гарики предпоследние. Штрихи к портрету (сборник). Игорь Губерман

      Пока, пока, мое почтение,

      приветы близким и чужим…

      Жизнь – это медленное чтение,

      а мы – бежим.

      А пока мы кружим в хороводе

      и пока мы пляшем беззаветно,

      тление при жизни к нам приходит,

      просто не у всех оно заметно.

      Словами невозможно изложить,

      выкладывая доводы, как спички,

      насколько в этой жизни тяжко жить

      и сколько в нас божественной привычки.

      Я бы мог, на зависть многих,

      сесть, не глянув, на ежа —

      опекает Бог убогих,

      у кого душа свежа.

      Мне лезет в голову охальство

      под настроение дурное,

      что если есть и там начальство —

      оно не лучше, чем земное.

      Никто не в силах вразумительно

      истолковать устройство наше,

      и потому звучит сомнительно

      мечта о зернах в общей каше.

      Мир хочет и может устроиться,

      являя комфорт и приятство,

      но правит им темная троица —

      барыш, благочестие, блядство.

      Давным-давно уже замечено

      людской молвой непритязательной,

      что жить на свете опрометчиво —

      залог удачи обязательной.

      Мы и в познании самом

      всегда готовы к темной вере:

      чего постичь нельзя умом,

      тому доступны в душу двери.

      А жалко, что на пире победителей,

      презревших ради риска отчий кров,

      обычно не бывает их родителей —

      они не доживают до пиров.

      Споры о добре,

      признаться честно, —

      и неразрешимы, и никчемны,

      если до сих пор нам не известно,

      кто мы в этой жизни и зачем мы.

      Пути судьбы весьма окружны,

      и ты плутать ей не мешай;

      не искушай судьбу без нужды

      и по нужде не искушай.

      Я вижу, глядя исподлобья,

      что цепи всюду неослабны;

      свободы нет, ее подобья

      везде по-своему похабны.

      Боюсь, что Божье наказание

      придет внезапно, как цунами,

      похмелье похоти познания

      уже сейчас висит над нами.

      Молчат и дремлют небеса,

      внизу века идут;

      никто не верит в чудеса,

      но все их тихо ждут.

      Предел земного нахождения

      всегда означен у Творца:

      минута нашего рождения —

      начало нашего конца.

      Хотя я мыслю крайне слабо,

      забава эта мне естественна;

      смешно, что Бог ревнив, как баба,

      а баба в ревности – божественна.

      Числим напрасно

      мы важным и главным —

      вызнать у Бога секрет и ответ:

      если становится тайное явным,

      то изменяется, выйдя на