Покаяние над пропастью. Флюр Галимов
средних лет с двумя пакетами в руках. Это была родная сестра хозяйки дома. Поставив полиэтиленовые пакеты на стол, она протянула обе руки, как принято в ауле:
– Здравствуй, Назира-апай, мы с таким нетерпением ждали тебя. – Женщина внимательно вгляделась в младшую сестру. – Как ты? Очухалась, наконец, от колдовства Антипа?..
– Нормально… – ответила хозяйка дома, виновато улыбаясь. – А где муж с детьми?
– Скоро вернутся. – Успокоив сестру, женщина повернулась к Назире. – Я соседям так и сказала: если кто и избавит ее от этой напасти, то только Назира-апай. – Она вручила ей пакет. – Назира-апай, спасибо тебе большое за помощь моей сестренке! Вот, принесла тебе гостинцы: гуся, сметану свежую, хлеб свежеиспеченный. Прими, пожалуйста, не обессудь.
Назира взяла гостинцы со скупой улыбкой. Второй пакет женщина протянула Лилии:
– Спасибо и вам, что приехали помочь моей сестре. Что бы без вас делали!
Лилии и Салавату стало неудобно: ведь они приехали сюда не ради платы, а с целью помочь женщине, попавшей в беду. – Не нужно, не стоит… – замотала головой Лилия.
– Берите, пожалуйста! Вы с Назирой-апай спасли мою сестру от безумия. От чистого сердца даю! Не примете – мне тяжело будет на душе… – Она так просила, что Лилия была вынуждена взять гостинцы.
Как только Лилия начала помогать людям, вопрос оплаты услуг стал для нее довольно деликатным предметом. Хотя посетителям её действия казались волшебством, ее работа была нелегкой. После сеансов Лилия чувствовала себя как выжатый лимон и подолгу лежала, набираясь сил. Салават понимал это, и все же сразу поставил условие: «Денег для семьи добываю достаточно. Слава Аллаху, не нуждаемся. А ты ни копейки не бери. Дай бог, чтобы помощь твоя людям стала савабом[15]. Я и сам помогу тебе в работе. Пусть добро, которое мы делаем, вернется сторицей если не нам, то детям нашим». Да, они искренне полагали, что делают людям добро, наивные…
Но наотрез отказываясь от денег, Лилия никак не могла отвергать ризык: хлеб, молоко, масло, мясо, приносимые из аулов с искренней благодарностью. Да и адат[16] не позволял. Все аульчане в пакет с гостинцами обязательно клали и хлеб. Столько хлеба самим было не съесть, и Лилия раздавала излишки соседям.
На выезде из аула Назира снова велела остановиться возле дома Антипа. Посмотрев на Лилию исподлобья, она сухо приказала:
– Доведем дело до конца: сожги дом Антипа!
Лилия повернулась к дому колдуна и прищурилась: – Жгу! Загорелся…
Спустя несколько минут, Назира спросила: – Весь дом в огне?
– Да, полыхает вовсю…
– Ладно, тогда поехали.
Смеркалось. Пошел крупными хлопьями снег. И ветер усилился, норовя застелить белым покрывалом зимнюю дорогу. Салават погнал машину. Надо было спешить домой, пока по-настоящему не разыгрался буран. Назира за всю дорогу не обронила ни слова. Между ней и Лилией пролегла тень отчуждения. Назира не могла допустить даже вероятности, что кто-либо посмеет покушаться на столь дорогой для нее
Саваб (
Адат – традиционные правила поведения в исламе.