Покаяние над пропастью. Флюр Галимов
самое большое счастье и достижение для женщины. Подумай сама: разве счастливы Маймуна и Диляра с нашего аула, вышедшие не замуж, а в начальницы? Ни семьи, ни детей…».
Спустя несколько недель и впрямь народу поубавилось, а с Лилией произошли удивительные перемены. После очередного приема людей прилегла она было малость отдохнуть, но вдруг сильно застонала. Салават подошел к ней:
– Что случилось, ты заболела?
Лилия не спала, но глаза ее были закрыты, лицо исказило страдание.
– Что с тобой? Где болит? – не на шутку встревожился Салават.
– Вижу бегущих оленей, беспрерывно бьют в бубен… Меня окружили страшные существа. Самый большой из них замахнулся огромным, с короткую саблю, ножом, отрезал мне голову, достал мозг и с наслаждением начал пожирать… Уф-ф…
Салават распростер руки и наклонился над ней, желая оградить от невидимых злодеев. А Лилия продолжала:
– Второй выковырял мои глаза ножом и проглотил. Третий отрезал уши, торопливо жует их. Тот великан вспорол мне живот, остальные бросились растаскивать мои внутренности. Отрезают сердце, почки, желудок, легкие, смачно пожирают… Все время слышен бубен.
Тут он понял кое-что и вздохнул спокойно. Вспомнил, что где-то читал о ритуале разрезания, который энергетически проходят шаманы.
– Успокойся, тебя наделяют даром шаманства. Духи в разном обличье энергетически пожирают твои органы. Потом они тебе за это заплатят: кто что съел, тот именно те человеческие органы и поможет исцелять…
– Уф-ф… Но жутко-то как – заживо едят, чавкают смачно, глотают…
– Лежи спокойно, терпи. Раз уж тебе решили даровать шаманские способности – надо, наверное, принять…
– Уф-ф… А что же мне остается… Ну когда же кончится этот ужас? – Лилия замолчала…
Салават просидел с Лилией довольно долго. Наконец, она заговорила:
– Уф-ф, доели, ничего от меня не оставили… Снова вижу бегущих оленей. Непрерывно бьют в бубен. Ужасные существа заарканили одного оленя, привели и толпой накинулись на него. Бедное животное, с полными слез глазами, жалобно смотрит на меня. Будто хочет что-то мне сказать. Но его повалили, зарезали, ловко ободрали. Из части шкуры быстренько сделали бубен. Из остатков сшили зилян[20], украсили по краям тесьмой, кистями и позументом, расшили плечи и грудь узорами разными, приладили золотую пряжку с блестящими каменьями и торжественно накинули на меня. А в руки вложили тот бубен. Взнуздали еще одного оленя, посадили меня на него и с гиком погнали. Мой олень на скаку поднялся ввысь, и полетели мы по ночному небосводу.
Вот я облетела наш город. Извергая сильный огонь из глаз, много накопившейся грязи сожгла. Теперь велят пролететь над всей страной, сжечь темную и грязную энергию… – Чуть помолчав, вспотевшая Лилия продолжила. – Пламя из моих глаз усилилось – мигом сжигаю всю черную нечисть, что встает на пути, оставляю от них только черный дым… Пролетела семь слоев неба, поднялась в космос. Как здесь
Зилян (