Записки у изголовья. Сэй-Сёнагон
в мой секрет.
Младший начальник Левой гвардии Норимицу – он-то, разумеется, знал обо всем – явился навестить меня и, рассказывая мне разные разности, сообщил, между прочим:
– Вчера во дворце господин Сайсё-но тюдзё настойчиво допытывался у меня, куда вы скрылись: «Уж будто ты не знаешь, где твоя «младшая сестрица»? Только притворяешься. Говори, где она?» Я уверял его, что знать ничего не знаю, а он нещадно донимал меня расспросами.
– Нелепо мне было выдавать ложь за правду, – продолжал Норимицу. – Чуть было я не прыснул со смеха… У господина Сайсё-но тюдзё был такой недоуменный вид! Я боялся встретиться с ним взглядом. Измучившись вконец, я взял со стола немного сушеной морской травы, сунул в рот и начал жевать. Люди, верно, удивлялись: «Что за странное кушанье он ест совсем не вовремя!» Хитрость моя удалась, я не выдал себя. Если б я рассмеялся, все бы пропало! Но я заставил Сайсё-но тюдзё поверить, будто мне ничего не известно.
Все же я снова и снова просила Норимицу быть осторожнее:
– Смотрите же, никому ни слова! После этого прошло немало времени.
Однажды глубокой ночью раздался оглушительно громкий стук.
«Кто это ломится в ворота? – встревожилась я. – Ведь они возле самого дома».
Послала служанку спросить, – оказалось, гонец из службы дворца. Он сказал, что явился по приказу младшего начальника Левой гвардии, и вручил мне письмо от Норимицу. Я поднесла его к огню и прочла:
«Завтра кончается «Чтение священных книг». Господин Сайсё-но тюдзё остался во дворце, чтобы находиться при особе императора в День удаления от скверны. Он неотступно требует от меня: «Скажи, куда скрылась твоя «младшая сестрица»? Не отговориться от него. Больше я молчать не могу. Придется мне открыть вашу тайну… Как мне быть? Поступлю, как велите».
Я ничего не написала в ответ, только завернула в бумагу стебелек морской травы и отослала его Норимицу.
Вскоре он пришел ко мне.
– Всю эту ночь Сайсё-но тюдзё выпытывал у меня вашу тайну, отозвав в какой-нибудь темный закуток. Настоящий допрос, сущая мука! А вы почему мне не ответили? Прислали стебелек дрянной травы! Странный подарок! Верно, это по ошибке? – недоумевал Норимицу.
Мне стало досадно. Значит, он так ничего и не понял! Молча я взяла листок бумаги, лежавший на крышке тушечницы, и написала на нем:
Кто скажет, где она,
Когда нырнет рыбачка?
Молчит трава морская.
Затих вспененный ключ…
К разгадке береги!
– А, так вы сочинили стишки? Не буду читать! – Норимицу концом своего веера отбросил листок и спасся бегством.
Мы были так дружны, так заботились друг о друге – и вдруг, без всякого повода, почти поссорились!
Он прислал мне письмо:
«Я, пожалуй, совершил промах, но не забывайте о нашем дружеском союзе и, даже разлучась со мной, всегда смотрите на меня как на своего старшего брата».
Норимицу часто говорил:
«Если женщина по-настоящему любит меня, она не пошлет мне стихов. Я ее стал бы считать кровным врагом. Захочет со мной порвать, пусть угостит меня стишками