Терентiй Травнiкъ: ПОДВИЖÐИЧЕСТВО. Ирина Михайловна Соловьёва
Миша настоял, чтобы он её обязательно выучил.
После этого случая, по своему разумению, Игорь впервые надел крестик, сделанный отцом, не зная, что некрещёным это нежелательно, и носил его вместе с Катиными чётками-бусами. Вот такого романтичного, синтезированного из разнообразных знаний, неглубокого и неопытного в религиозном плане человека представлял тогда из себя молодой Игорь, ставший позже Терентием.
Было много казусов до того момента, пока он пришёл в церковь и крестился и все они являлись весьма забавными. К примеру, в конце 1989 года он неожиданно для сам ого себя стал, ни много ни мало, писать иконы – маленькие такие досочки, как он сам их определял. Как-никак художник! Сам додумался, как их левкасить, несмотря на то, что ничего толком не понимал ни в иконах, ни в иконописи. Он сам придумывал образы, а кое-где просто срисовывал с журналов или альбомов и дарил. Каким бы странным нам сейчас это не казалось, но, по его мнению, иконой могла быть любая старая доска, потемневшая от времени, на которой почти ничего не видно, кроме еле проступающего лица, неважно кого. Он тогда и понятия не имел, что там изображён лик святого. Более того поначалу не различал, где на иконах Богородица, а где Спас. Вот такое, абсолютно отдалённое было у Травника понимание всего, что связано с христианством и в свои двадцать пять он был практически нулём в этих вопросах!
Возвращаясь во времена начала своих духовных поисков, сегодня о н вспоминает: «Как-то написал икону для Оксаны, и та ей очень понравилась. Кого я там изобразил, я не знал. Написал некое подобие святого и подписал: «Вера, надежда, любовь», не в смысле, что там были изображены Вера, Надежда и Любовь, а в смысле этих состояний. Когда она уезжала жить в США, я подарил ей этот образок на память.
Оксана хорошо шила и заграницей ей предложили стать закройщицей облачений для священников. Волею судеб, она познакомилась с людьми из братства Святого Германа Аляскинского и в один из дней поехала в монастырь к настоятелю отцу Герману. Приняли её хорошо и в дальнейшем она подрабатывала тем, что шила для монастыря всякие культовые вещи, хотя сама была некрещёная. Бывая в Москве, Оксана рассказывала Терентию, что не раз посещала могилу Серафима Роуза.
Благодаря Оксане он впервые услышал и заочно познакомился с песнями иеромонаха Романа (Матюшина): «Тогда я ничего о нем не знал, и Оксана мне привезла в дар кассету с его записями. О нем в то время почти не слышали в России, а там, в Америке, его уже знали. Это было примерно в 1992 году.
Так вот, та иконка, размером со спичечный коробок, которую я написал для жены на память перед отъездом в Америку, всегда висела на петельке её костюма, как украшение. Отец Герман, который, кстати, носит имя в память Германа Аляскинского, основателя монастыря, при встрече и спросил её:
– А что это за образок у вас?
Оксана как есть рассказала ему, что, мол, бывший муж нарисовал для неё Ксению. Мы тогда почему-то так решили, хотя там и близко ничего не было с образом