Золото. Ольга ÐÑанова
достать до часов. Слишком высоко. Придется взять стул. Встаю на него, сняв перед этим тапки. Вот они, те часы. Их не снимали уже сто лет. Они уже были здесь, когда мы переехали. Под толстым слоем пыли видны железные завитки, изображающие виноградную лозу, и надпись. Я не знаю, что тут написано. Кажется, латынь.
Я дотрагиваюсь до циферблата. Где-то что-то упало. Стрелки без стекла, железные, и острые, как бритва. Можно порезаться, если не знать этого. Я знаю. Откуда-то. Нужно торопиться, в любую минуту кто-нибудь может зайти на кухню. Мама терпеть не может, когда встают ногами на стул, папа терпеть не может меня. С того момента, как исчез Бор. Давай, сними их.
Я пробую снять часы с гвоздика. Не поддаются, как приклеенные. В коридоре слышны голоса. Давай же, раз уж я решился… Получилось. Часы тяжелее, чем я думал, гораздо. Сзади ничего. Только пыль. И паук. Я не боюсь, люблю пауков. Видимо, придется повесить их на место… Нет, здесь есть что-то. Надпись? Да, красные выцвевшие буквы. Прочесть трудно. Кажется, здесь написано «не сегодня. жди».
Я понимаю, что это не может быть посланием для меня, надписи лет тридцать, но все равно не по себе. Особенно после того, что Бор все-таки исчез. И никто его не может вспомнить. Иначе я бы просто позабыл о ней. Так кто тогда оставил эту жуткую надпись? Тот, кто жил здесь до нас. Это все объяснят. Поэтому родители не убрали часы, хотя избавились от всех остальных вещей. Почему бы просто не переклеить обои? Мы переклеивали! Конечно, совсем недавно, светло-голубые полоски. Здесь тоже светло-голубые полоски, но им будто лет сто… До этого были красные тюльпаны на зеленом. Мои мысли в тупике. Придется рискнуть сегодня разговором с психотерапевтов и остаться дома, с мамой. Только скажет ли она мне что-нибудь?
– Собирайся, Кай. Сегодня я подвезу тебя. – папа поправляет усы.
– Но мне еще слишком рано.
Папа смотрит на меня, как будто хочет ударить.
– Я хочу сказать, спасибо, но сегодня я лучше останусь дома. Кажется, я начинаю что-то вспоминать… не хочу чтобы все пропало. Тем более, там новый врач…
Слишком много слов. В книге «Искусство лжецов» Лора Патриксона это самое главное правило. Много слов – считай дело потеряно. Отец смотрит на меня, кажется, уже секунд двадцать, за это время я успел сосчитать все его морщинки (их восемь) и заметить, что оказывается один глаз у него зеленый, а другой голубой, издалека этого совсем не видно. Я сделал это, потому что нив коем случае нельзя отводить взгляд, это четвертое правило.
– Хорошо. Делай, как считаешь нужным. Но в следующий раз я не позволю тебе пропустить занятие.
Это правда. Потому что он сказал «пропустить занятие», а не «пропускать занятия». Одно и то же? Все дело в формулировке, она говорит об очень многом, для поклонников книг сэра Патриксона. Или мистера? Не знаю, как правильно. Мне больше нравится сэр.
Папа уходит. Я остаюсь в коридоре на несколько секунд. С улицы пахнет акациями после дождя. А еще Рилли только что уехала