Казенная сказка. Олег Павлов
короткой сводкой. Принимали сводку офицеры, дежурные по полку, сами редко чего сообщавшие, разве если знакомые. Связь походила на то же снабжение: сначала звонишь в полк, выпрашиваешь переговоры, а потом уже снабжают по своему усмотрению.
Черный, тяжелый, с трубкой, сплющенной двумя увесистыми кулаками, телефон имел строгое должностное выражение. Перегуд, которого пьянство сделало человеком суеверным, всерьез считал, что по этому телефону подслушивают все разговоры, происходящие в канцелярии, и поэтому здесь почти не матерился. Капитан Хабаров иногда и сам мучился, глядя на телефон, хоть это переговорное устройство выглядело как мертвое.
Время для обязательного звонка давно истекло. Удивительно было думать, что в полку могли бы дать Карабасу вольную. Хабаров и хотел бы все скрыть. Картошка, выращенная из пайковой, привозной, была все же подотчетной, казенной. И легко было прятать ее в земле, а нынче-то стало не по себе. Запутался он безнадежно, изнемог – и вдруг телефон сам загрохотал из канцелярии, выдавливая пузыри звонов.
Звонок не утихал, пузырился, наполняя капитана какой-то такой же пузырчатой дрожью. Когда – не в силах вытерпеть эту пытку – он сорвал трубку с рычажков, то услышал бабий галдеж телефонистки: «Шестая, шестая, лично товарища Хабарова!.. Хабаров? Ждите, соединяю, с вами будут говорить».
Что-то затрещало, врывались и чужие голоса, но скоро глухая сильная тишина потекла по проводу. Не шевелясь, растерянный, капитан прождал с полчаса. Было так, что он пробовал дуть в оглохшую трубку и постучал, не сломалось ли, но его одернули издалека: «Не дуйте, товарищ Хабаров, вы что, не понимаете, с кем будете разговаривать, можете и подождать!»
Дело принимало оборот странный, если не сказать таинственный: капитан вдруг сообразил, что, по правде, ничего не понимает – происходило то, чего никогда не бывало. Потом издалека сообщили: «Он еще занят, ждите».
Капитана охватило зябкое чувство, как если бы выставили на чье-то обозрение голышом. И потом тишина расступилась и его потряс свыше могучий голос: «Хабаров?!» – «Так точно, капитан Хабаров». – «А я знаю, что ты капитан. Ну чего, все спишь?!» – «Никак нет, служу». – «Видали, служит он! А что там у тебя за картошка, твою мать?!» Не помня себя капитан выпалил: «Докладываю! Картошка! Вся она целая как есть!» – «Ишь, целая! А откуда она без приказа! Ты что творишь? Ты кто, командир полка?» – «Так точно… Никак нет… Не решался доложить… Докладываю…» – рассыпался капитан. Голос снизошел: «Врешь. Я вашего брата знаю: если не вор, то дурак. Картошка это чья теперь? А? Сколько ее теперь? Ты чего удумал? Отвечай!» – «Людей накормить». – «Это что? Это как?!» – «Солдаты на одной крупе, в подвозах гнилье. А на деньги нечего купить, ведь не доезжает он до нас, военторг! Вроде мы и не живые тут, что ли?» – cорвался Хабаров. «А командиру полка ты докладывал?» – «Никак нет». – «Вот-вот! Такое безобразие, а они терпят, молчат. Разве это полк, это ж говно! Ишь ты, голодом морят, да как же так! Это тогда дело мне ясное, молодец, капитан. Говоришь, картошка?